Олин папа подошел и попросил разрешения у Гермеса сфотографировать дочь на фоне тарелки. Тот разрешающе махнул рукой, да, пожалуйста, снимайтесь. И папа сделал несколько снимков дочери в тарелке и около неё. Потом стал заинтересованно разглядывать тарелку со всех сторон.
- А откуда питаются лампочки, - спросил он у Гермеса, - и как изменяется скорость их включения, это же что-то вроде ёлочной гирлянды?
Гермес улыбнулся, и зайдя сзади сиденья, откинул люк для верёвки. Оба встали возле откинутой на петлях крышки.
- Да вы правы, я сам не электрик, но вот сюда я каждое утро вставляю заряженный за ночь аккумулятор, вроде от мотороллера. Двенадцать вольт. А вот тут в маленьком отделении есть коробка со схемой от шлема и гирлянды.
Он откинул защелку и показал Олиному папе маленькое отделение внутри багажного отсека. Действительно, там стоял мото аккумулятор, а рядом ещё какая-то малюсенькая схемка в прозрачной запаянной коробочке. Именно в неё с двух сторон входили провода от шлема и видимо лампочек. И более ничего. Заглянув под тарелку снизу, папа тоже ничего особенного не заметил. Обыкновенный трубчатый каркас, обшитый пластиком. Никаких моторов, скрытых пропеллеров, пустота. Наконец поняв, что простое стояние ему ничего не даст, он попросил у Гермеса телефон его организации, и забрав свои сто рублей за неудачную попытку, вместе с дочерью отправился гулять дальше.
</p>
<p>
6.
А между тем, там вдали, на разных частях набережной, уже давно появились очертания надувного дворца, заработали аттракционы, и выставки картин. Солнце припекало, и народ, желавший развлекаться встречными потоками по поодиночке и группами передвигался туда и сюда. Многие люди останавливались поглазеть на попытки их детей и даже взрослых взлететь. Правда, более удачных, чем у Оли, так пока так и не было. Тарелка гудела, моргала, но с места так и не двигалась. Гермес брал и после попытки возвращал народу полученные деньги. И никто не задавался вопросом, а собственно в чем, была его настоящая выгода от подобного аттракциона, материальной-то прибыли не было. Народ развлекался, выходной день продолжался, а смотритель Гермес по-прежнему вежливо приглашал желающих совершить свой полёт. Он на что-то надеялся.
И вот уже ближе к вечеру, когда начинало смеркаться, возле него на одной из скамеек расположилась семья. Папа, мама, бабушка и внучка. Пока взрослые, сидя в холодке тени от деревьев и не торопясь, перекусывали чебуреками, девочка быстро съела своё печенье, выпила фанту и отпросившись, подбежала к тарелке желая рассмотреть непонятную штуку в близи. Она обошла её кругом, и подойдя к дяденьке, который видимо был над ней старшим, спросила того:
- Дядь, а дядь. А что это такое? Крылышки есть, но на самолёт вовсе не похоже. Винтов-то нету!
- Здравствуй малышка. Меня дядя Гермес зовут, а тебя как?
- А я девочка Машенька, мне шесть лет и я хожу в старшую группу в нашем детском саду. Я уже большая и на следующий год меня запишут в первый класс.
- Ну и отлично Машенька. Так вот, этот раскрашенный блин зовётся летающей тарелкой. Она летает по воздуху, ну вот как этот твой воздушный шарик, правда ею в отличие от шарика можно управлять.
- А можно я полетаю?
- Конечно можно, но сначала надо спросить разрешения у мамы и папы. А вдруг они захотят полетать первыми? Беги и спроси их.
Маша развернулась, и мелькнув синими бантиками от косичек побежала спрашиваться к родителям. А Гермес стоял и смотрел ей в след. Странно, но только он один и заметил, что когда девочка, своим пальчиком, прикасалась к его букашке, её гудение резко возрастало, а это говорило ему, что тут явно что-то есть.
Тем временем родители Маши выслушали горячую речь дочки, все трое разом помотав головами, явно отказались пробовать летать. Тогда Маша взяв маму за руку, подняла ту со скамейки и решительно потянула её к Гермесу.
- Вот мама, это дядя Гермес и он говорит, что я могу полетать на этой летающей тарелке, - и Маша ткнула пальчиком в её сторону.
- Полетать? Как это полетать? Простите, я мама Маши Виктория Сергеевна. Я таких аттракционов раньше никогда не видела. А знаете, пожалуй, лучше я сейчас мужа позову, вы ему все расскажите, и если он не будет против, то ладно пусть Машка попробует полетать, - она махнула рукой в сторону скамейки приглашая мужа встать и подойти к ним.
- Ну и что девочки, какие тут у вас за проблемы?
- Павлуша, тут Маша полетать хочет, вот на этой штуке, но я сомневаюсь, стоит ли разрешать и не опасно ли это будет, ты послушай дядю Гермеса и реши, можно или не стоит.
Папа и Маша подошли к тарелке, и Гермес снова повел свой рассказ об управлении своей тарелкой при помощи мысли.
- И вы утверждаете. Что этот блин взлетит по приказу моей дочери?
- Нет, не по приказу. Она должна призвать для этого всю свою фантазию, всю чистоту помыслов. Только добрый и глубоко нравственный человек сможет вообразить, как тарелка поднимает его в воздух, у кого же в душе есть негатив, тот просто не сможет взлететь.
- Подождите, подождите Гермес, - в объяснения Гермеса встряла мама, - но Маше всего шесть лет. Она же ещё ребёнок! Вы представляете, куда она может улететь, ну если взлетит, конечно.
- Вика, Вика успокойся, как я понял со слов Гермеса, за весь день в эту тарелку уже залазили двадцать или тридцать человек от взрослых до трёхлетних детей, и никто из них не смог, не то что взлететь, а даже просто оторваться от матушки Земли. Ведь так? - спросил папа терпеливо ожидающего их решения мужчину, - так что, я не вижу ничего страшного, если Машка залезет и посидит в этом блинчике.
- Виктория Сергеевна, я пойду вам навстречу. Я ограничу высоту полета тремя, нет одним метром. Тарелка не сможет куда-то улететь, а будет просто висеть в воздухе, ну если поднимется, - и Гермес, взяв обыкновенную отвертку, через отверстие с боку шлема что-то в нём переключил.