Говорят, преступники, совершая преступления, не изменяют своим привычкам. Например, есть люди, которые убивают женщин только в ванной, а вне ванной дамы могут быть в совершенной безопасности. Думаю, именно такая странность спасла мне жизнь, он мог бы ударить меня по голове, но не ударил. Я открыл входную дверь, и свежий воздух пахнул мне в лицо, прохладный, но не замогильный, который я ощущал на своих скулах, когда ко мне приблизилась Медуза. Я еще не считал себя в безопасности. Ведь он мог превратить меня в статую и на пороге дома. Даже если он такого еще не делал, в этом не было ничего особенного. Что он предпримет? И что мне делать с закрытыми глазами здесь, посреди улицы? И тут мне пришла в голову мысль: если я ослеп, — а я ослеп, — мне нужно вести себя, как ведут себя слепые, и полагаться на милосердие и помощь, которые проявляют по отношению к слепым. Я пошел прямо на звук машин, ощупывая перед собой дорогу при помощи тросточки, как это обычно делают слепые. Я не решался открыть глаза, чтобы не попасть под машину, потому что мог столкнуться лицом к лицу с Медузой. Я знал, что холодный щит все еще близко от моего лица, но прислушавшись, понял, что вокруг нет машин ближе десяти ярдов, и тогда я пошел прямо, стуча впереди палочкой. И это сработало.
Раздался визг одного-двух тормозов, и потом звук моторов затих, и я безопасно достиг середины дороги, услышал, как затихли машины на встречной полосе, и перешел на другую сторону улицы. Движение сразу же возобновилось, слишком быстро, подумал я, для Ардона. Но наверняка я этого не знал. Я повернул налево и пошел, постукивая по тротуару тросточкой, по направлению к вокзалу, все еще зажмурившись. И тут меня взял кто-то за руку, чтобы перевести через перекресток. Конечно, я не был уверен, что это не Ардон. Но я поблагодарил доброго малого, и, когда он ответил мне, это был голос честного йоркширца. Я спросил его, не мог бы он проводить меня дальше, и он прошел со мной весь путь на вокзал. Я не думал, что Ардон посмеет проделывать свои трюки там, но решил не рисковать и не открывал глаз, пока не покинул Йорк. Кондуктор посадил меня в вагон.
Вы, наверное, хотите знать окончание этой истории. Я пришел к Лаксби и все ему рассказал, а он рассказал все полиции, и мы вместе отправились туда, чтобы подтвердить то, что рассказали по отдельности. В полиции сначала засомневались и вообще вели себя с крайним высокомерием, взяли у нас адреса и попросили зайти потом. И мы зашли к ним на следующий день, и пока мы были там, их манера поведения вдруг изменилась, к ним поступила информация по телефону от одного из их сотрудников в Йорке. Теперь они были сама вежливость. А случилось так, что Ардон после моего визита прекрасно понял, что его раскусили, и как бы скептически мы с Лаксби ни были восприняты полицией, они позвонили в Йорк с просьбой провести расследование, и к Ардону зашел полисмен. И увидев его, Ардон потерял голову. Он добавил еще одну статую к своей необыкновенной коллекции реалистического ужаса, воплощенного с силой, непревзойденной ни одним из живших когда-либо и ныне живущих скульпторов, — статую полисмена. А потом, поняв, что все кончено, он схватил щит Афины, повернул его к себе и взглянул прямо в лицо Медузе, и они оба окаменели. Статуя неоднократно выставлялась, мраморный щит теперь совершенно безопасен. Многие запомнили эту странную белую композицию. В каталоге она называется «Молодой человек, рассматривающий щит».
КОММЕНТАРИИ
«МЕЧ ВЕЛЛЕРАНА и другие истории»
Третья книга лорда Дансейни. Опубликована издательством «Джордж Аллен и сыновья» в октябре 1908 года, неоднократно перепечатывалась. Один из рассказов, «Неприступная для всех, кроме Сакнота, крепость» в 1910 году выходил отдельной книгой, которая затем стала библиографической редкостью.
В 1917 году сборник был издан вместе с «Рассказами сновидца» под названием «Рассказы сновидца и другие истории».