И сон приказал Рольду:
— Твои ноги связаны, ты попал в болото и увяз.
И Рольд встал перед мечом, не в силах сдвинуться с места, и пока он стоял, душа Веллерана зарыдала в его сновидениях:
— Как тоскует Веллеран по своему мечу, по своему чудесному изогнутому мечу! Несчастный Веллеран, который когда-то сражался за Меримну, оплакивает во тьме свой клинок. Не лишай же Веллерана его прекрасного оружия, ибо сам он мертв и не может придти за ним — бедный, бедный Веллеран, который когда-то сражался за Меримну!
И тогда Рольд разбил кулаком стеклянный футляр и взял в руки меч, огромный кривой меч Веллерана, а душа воина шепнула ему во сне:
— Веллеран ждет у входа в глубокое ущелье, что ведет в горы — ждет и плачет, плачет о своем мече…
И Рольд пошел из города, перебрался через крепостной вал и направился через пустыню к горам, и хотя глаза его были широко открыты, он все еще спал, спал как прежде.
А к этому времени огромное число городских жителей уже собралось перед устьем ущелья, и все они были вооружены старинными мечами, и Рольд не просыпаясь шагал между ними с оружием в руках, и горожане, завидев его, удивленно восклицали:
— Глядите! Глядите! У Рольда меч Веллерана!
А Рольд дошел до самого ущелья, и тут голоса людей разбудили его. Юноша не помнил ничего из того, что делал во сне; он очень удивился, увидев в своих руках меч Веллерана, и спросил:
— Что ты такое, о прекрасная, прекрасная вещь? В тебе сверкают огни, и ты не знаешь покоя. Ты — меч Веллерана, его славный кривой клинок!
И Рольд поцеловал рукоять меча и ощутил на губах соленый вкус пота, пролитого Веллераном во многих битвах. А потом он сказал:
— Для чего он нужен людям?
И тут из глубины ущелья до слуха Рольда донеслось бряцанье доспехов, и все жители города, не знавшие, что такое война, услышали, как этот лязг приближается к ним в ночной темноте, ибо четыре армии шли и шли на Меримну, все еще не видя врага. Тогда Рольд покрепче сжал рукоять огромного кривого меча, и его острие словно бы немного приподнялось. И в сердцах людей, которые стояли тут же с мечами пращуров, тоже появилось какое-то новое чувство. Все ближе и ближе подходили не ведающие об опасности беспечные армии четырех владык, и в головах жителей Меримны, которые собрались за спиной Рольда со старыми мечами в руках, стала пробуждаться память предков. Даже дозорные из пустыни проснулись и держали наготове свои копья, потому что Роллори, который когда-то водил в бой целые армии, а теперь сам стал сновидением, сражающимся с чужими снами, сумел разбудить воинственный дух и в их грёзах.
А вражеское войско уже подошло совсем близко. Неожиданно Рольд прыгнул вперед и выкрикнул:
— Веллеран! Меч Веллерана!
И неистовый, хищный клинок, который сто лет подряд мучился жаждой, взлетел вверх вместе с рукой Рольда и вонзился меж ребер первого врага. И когда его лезвие окунулось в теплую кровь, то в искривленную душу этого меча вошла радость, что сродни радости пловца, который, прожив много лет в засушливых и безводных местах, выходит из теплого моря, роняя со своего тела капли воды. Когда же племена увидели алый плащ и знакомый им страшный меч, то по рядам их прокатился крик:
— Веллеран жив!
«Веллеран! Меч Веллерана!»
И, вторя ему, раздались ликующие победные вопли, и тяжкое дыхание бегущих, и меч Веллерана тихонечко пел что-то, взлетая в воздух и роняя с лезвия тяжелые красные капли. И последним, что я разглядел в этой сече, удалявшейся вверх по ущелью, был огромный клинок, который то взлетал над головами людей, то опускался, то голубел в лунных лучах, то мерцал красным, и так понемногу растворился в ночном мраке.
Но на рассвете мужчины Меримны вышли из ущелья, и солнце, которое взошло, чтобы дарить миру новую жизнь, осветило вместо этого вселяющие ужас дела, что совершил меч Веллерана. И тогда Рольд сказал:
— О, меч, меч! Как ты страшен, и как ужасны дела твои! Зачем достался ты людям? Сколько глаз по твоей вине не увидят больше прекрасных садов? Сколько зачахнет полей — тех полей, где стоят дивные белые домики, вокруг которых резвятся дети? Сколько опустеет долин, что могли бы вынянчить в лоне своем уютные деревушки — и все потому, что когда-то давно ты убил мужчин, которые могли бы выстроить их? Я слышу, о меч, как рыдает рассекаемый тобой ветер. Он летит из заброшенных долин и с несжатых полей. Он несет голоса детей, которые никогда не родятся. Смерть может положить конец несчастьям тех, кто когда-нибудь жил, но им, нерожденным, придется плакать вечно. О, меч, меч, зачем боги вручили тебя людям?