— Девочки, тут не хватает «Комсомольской правды», да и писем маловато. Куда вы их дели?
Девочки нисколько не смущаются и дают мне вместо моей «Комсомолки» «Известия». Я даю им за каждое доставленное письмо по конфете. Тогда они вспоминают, что одно письмо как будто осталось в кустах. Стремительно бегут и приносят письмо, я даю им еще конфету. Я хотел дать им две конфеты за найденное письмо, но потом меня осенило, что им будет выгодно терять письма и потом находить их. Это будет у них выгодная афера. Нет, не стану поощрять мелкое жульничество. Получай за каждое письмо по конфете — и хватит. Иногда девчонки или сама почтальонша кладут почту в почтовый ящик. Ящик плоский, с широкой дверкой, металлический. Когда-то у дверки был ключик, но он скоро затерялся, и теперь дверка всегда неплотно закрыта, и газеты и письма видны в щель. За ящиком зорко наблюдает моя коза Белка. Когда она видит, что письма и газеты положены в ящик, она не спеша подходит к нему, встает на задние ноги и ловко мордой открывает дверку, языком захватывает газету и с наслаждением съедает ее. Иногда ей попадаются письма. Ну что же! Конечно, это хуже газет, но… годятся и письма.
А я сижу у себя в мастерской и жду очень нужного мне письма. Сижу и жду…
ОГОНЬ
Я не устаю смотреть на огонь, смотреть, как пламя то пляшет, извиваясь на одном сучке, то перебегает с сучка на сучок, меняясь в цвете и взвиваясь вверх голубым дымком.
Если вы когда-нибудь сидели у костра ночью в лесу и слушали, как поет лес, как по вершинам пробегают волны шороха, как где-то далеко-далеко кукует ночная кукушка или на опушке трещит козодой, и если вы, сидя у костра, не пели модных песен, а только слушали песню леса и вам не было скучно, а, наоборот, вы замирали от восторга, вам хотелось вот так сидеть у костра, смотреть на огонь и слушать, слушать тишину леса, если все это случалось с вами, то вы счастливый человек, вы или чудак, или поэт, или юродивый, или художник…
Без конца можно смотреть на огонь и так же можно смотреть на воду. Сядьте на корме парохода или моторной лодки и смотрите, как узорами из пены стелется след на воде, и эти узоры все время меняются, все время плетутся новые и новые кружева, новые дивные арнаменты. Так же долго можно смотреть, как кружит в небе голубиная стая или как режут воздух стрижи, как мелькают ласточки.
Простите, я забыл о водопаде. Сядьте на камень или на ствол дерева и смотрите и слушайте воду. Не умолкая грохочет она и валится, валится в пене, в брызгах, кружится и мчится между камнями все вниз, вниз, все разрушая, все унося с собой. Огонь и вода — две стихии, дающие жизнь и разрушающие ее. Обе они притягивают человека, и с самых древних времен человек учился покорять их и заставлял служить ему.
ГЕНИЙ
В пещере горел небольшой огонек, и было тепло и уютно. На шкуре дикой козы лежал маленький, недавно родившийся ребенок. Он задирал ножки кверху, пускал ртом пузыри и тихонько гулькал. Рядом с ним сидела его мать, молодая стройная женщина, и старательно обгрызала засохшую кость. На женщине был надет через голову обрывок волчьей шкуры. Другой одежды на ней не было. Кость всецело поглощала ее внимание, и только иногда, мельком она взглядывала на ребенка. Ей и в голову не приходило, что это лежит не простой ребенок, каких много, а гений. Великий гений, такой, какие родятся раз в столетие, а то и еще реже.
О том, что бывают на свете гении, она никогда не слыхала, и такие вопросы нисколько не интересовали ее. Она умела разминать шкуры и делать их мягкими, бархатными и приятно согревающими тело. Она умела обдирать убитых животных, разрезать кремневым ножом мясо, коптить его и поджаривать, нанизав на палочку. Чего ж вам больше? Она еще умела петь песни и плясать праздничный танец. Она была женой вождя, и мяса и необглоданных костей ей доставалось больше, чем другим женщинам, и она была более упитанной, и, кроме того, на зависть всем подружкам, на ней висело множество всяких украшений: красивые пестрые раковины, яркие перья птиц, блестящие жуки и зубы зверей. Она обглодала наконец кость, высосала из нее мозг и стала подкладывать сухие веточки в костер.