В Школе живописи в те времена еще не было леваческих заскоков, и в мастерских писали по старинке, как передвижники, но всякие «измы» уже начинали давать ростки, и стали появляться выставки «Бубнового валета», «Ослиного хвоста» и т. п. Бурлюк, Ларионов, Гончарова и другие уже вели за собой молодежь.
Образовалось общество «Мир искусства». Открылась новая красота импрессионизма. Искусство, позволяющее зрителю довершать изображение, активно участвовать в картине. На первый план вышли Серов, Врубель, Коровин, Кустодиев, Сомов и др. Передвижники потускнели, их нравоучительная тематика наскучила, их колорит уже не казался правдивым. Всем хотелось чего-то далекого от будничной жизни, дальше от Перова и Маковского. Васнецов с головой уходит в былины, Нестеров пишет молитвы. Сомов, Судейкин, Борисов-Мусатов мечтают о пастушках и пастушках, о кринолинах и маскарадах.
Мне нравились мирискусники. Я восхищался Серовым, Коровиным, Кустодиевым и другими, но я не подражал им. Я любил природу, я любил животных. Я любил русскую природу и русских животных. В зоосаду я рисовал наших зверей, волков, лосей, медведей, лисиц. Меня не прельщали слоны и бегемоты — это были для меня знатные иностранцы, и я не мог с ними дружески разговаривать — я не знал их языка.
В издательстве Мириманова я познакомился с Василием Алексеевичем Ватагиным. Это милейший человек и невероятно трудоспособный, талантливый художник. Ватагин как раз любит чужеземную экзотику — слонов, обезьян, бегемотов. Мы как-то невольно разделили фауну. В то время анималистов было очень мало. Чуткий художник, охотник и поклонник родной природы был А. С. Степанов. Он знал нашу русскую охоту, и у него много охотничьих картин. Мне приходилось работать с ним рядом в зоосаду, в мастерских Школы живописи и у знакомых охотников. Это был добрейший человек и приятный собеседник. В те далекие первые годы революции мне пришлось познакомиться с Борисом Иогансоном, с которым мы работали у Мириманова, с Александром Герасимовым, с которым работали в издательстве Учпедгиза, с Аркадием Пластовым и многими другими.
АУКЦИОН
Все ученики Школы живописи и ваяния, или почти все, страдали денежным голодом и старались изобрести всякие средства, могущие принести жалкие грошики в пустые карманы. Одним из таких средств была продажа с аукциона халтурных картинок. Плохонькую картинку вставляли в лепную золоченую раму, покрывали лаком и с выдуманной фамилией вешали в аукционном зале. Картинки были в большинстве случаев небольшие, изображающие веселенький пейзаж или жанр из деревенской жизни. Рамы, широкие, лепные, с красивым орнаментом, изготовлял нам за недорогую плату Богач. Частенько даже он делал их в счет будущей продажи. Мы снимали на три — пять дней какое-нибудь пустующее помещение на людной улице, развешивали в нем свои картинки в пышных золоченых рамах, нанимали сторожиху, писали на кумаче вывеску, и публика валила туда валом. Какая публика? Конечно, не та, что покупает картины на художественных выставках, что подъезжает на своих экипажах, даже не та, что хотя и не покупает, но что-то понимает в искусстве; нет, тут была публика из дешевых квартир, из маленьких комнаток, оклеенных дешевенькими обоями, публика, которая стремилась украсить свое убогое жилище не базарной пошлятиной, а все же чем-то, хотя и не первоклассным, но близким к искусству. Публика долго, не спеша, осматривает картины, что-то записывает в книжечку, что-то намечает для будущего аукциона. Вот ходит старик с большой бородой, в очках. Он долго и пристально разглядывает мой акварельный пейзажик с пьющими коровами. Пейзажик не в пышных рамах, а в паспарту под стеклом. Старик свертывает трубочкой газету и смотрит через нее. У меня замирает сердце — купит или не купит? Старик отходит с равнодушным видом. Не купит…
Художники тоже толкутся тут и искоса поглядывают на свои картины, подмечая, какое они привлекают внимание у публики. Вот ходят две старые интеллигентки. Скорей всего, это бывшие учительницы. Они смотрят на картины чисто платонически. Денег у них нет, да и вешать картину в их комнатках негде. Так смотрят. Им больше нравятся жанры. Идеологически выдержанные. Вот ходит молодая пара — это, конечно, молодожены. Им необходимо украсить свое гнездышко. Они с завистью посматривают на раззолоченные рамы с натюрмортами из цветов и фруктов, но цена немножко пугает — по 10 рублей. Если на аукционе никто не набавит, то еще можно купить, а если набавят?