— …притязания японской стороны на острова Малой Курильской гряды не могут быть признаны правомерными и исторически обоснованными. Статус островов Итуруп, Уруп, Кунашир и Шикотан установился по итогам Второй Мировой войны, и вопрос о так называемых «северных территориях», вопрос о передаче этих островов под юрисдикцию Японии — в той или иной форме — может рассматриваться лишь в контексте долгосрочного экономического сотрудничества между нашими странами. Позиция России…
«Хрен вам в грызло, самураи! — подумал Юрий. — Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим! Шикотан им подавай… А вообще-то интересно было бы посмотреть на остров при японском правлении — как вписались бы в их порядки наши доморощенные гейши. Хотя почти двадцать лет прошло, и что там сейчас — аллах ведает. Любвеобильные сирены начала восьмидесятых вышли из употребления в тираж, то бишь на заслуженный отдых, и разлетелись по всей стране. Велика Россия… А может, подросли новые — свято место пусто не бывает».
Игра в «Челюскин»
— Да, вляпались…
Начальник экспедиции произнёс эту сакраментальную фразу ни к кому не обращаясь конкретно, словно мысль вслух. Он медленно вёл окулярами по горизонту, оглядывая раскинувшуюся вокруг судна унылую картину.
Картинка и в самом деле оказалась безрадостной, хоть и весьма впечатляющей. Во все стороны, насколько хватало глаз, простирался лёд, плотный лёд, ощетинившийся иглами вздыбившихся торосов. И дизель-электроход «Михаил Сомов» торчал аккурат посередине этого льда, словно муха в блюдечке с мёдом. Машины остановлены — семь с лишним тысяч их лошадиных сил оказались бессильны перед первозданной мощью стихии.
Научно-экспедиционное судно (НЭС) «Михаил Сомов» совершало свой второй от рождения антарктический рейс в составе флота 22-й экспедиции к берегам Антарктиды. Поначалу всё шло вроде по плану: зашли на Молодёжную, выгрузились, перешли к Мирному, где продолжили выгрузку на береговой ледяной барьер техники и снабжения — припасов для «пингвинов» (то бишь полярников) на долгую антарктическую зиму. Потом на время простились с ледяным материком, протиснулись сквозь толпу величавых айсбергов, коих в изобилии сбрасывал в океан шельфовый ледник Шеклтона, и взяли курс на Австралию. Подобные «прыжки в сторону» от основной цели экспедиции всегда радовали экипаж и по чисто меркантильным соображениям. Антарктида — зона демилитаризованная; следовательно (по неисповедимой логике высших сфер власти), это не заграница; следовательно, валюту платить команде не положено. Скудные валютные копейки иссякали при прибытии к какой-нибудь из станций на белом континенте и вновь начинали капать, как только судно покидало антарктический берег. Именно поэтому даже временное прощание с Антарктидой вызывало дополнительное оживление в зале. В Сиднее пару дней погрелись, походили по твёрдой земле, чуток испили «Смирновской» — и снова на юг, на холодный Крайний Юг.
На сей раз путь лежал к станции Ленинградская — почти вдоль меридиана вниз от Сиднея. Места эти не очень гостеприимные (если это слово вообще применимо к Антарктиде): берег начинается гораздо южнее, а вокруг островов Баллени расположился никогда не тающий Балленский ледяной массив, с гнусным норовом которого познакомились ещё промышлявшие в этих водах китобои. Но опять-таки, на первых порах трудностей не возникло — «Сомов» подобрался к материку почти впритык, сменил зимовщиков при помощи бортовых вертолётов (на станции, угнездившейся на крутом скалистом утёсе-нунатаке, их всего-то было двенадцать человек), сделал Антарктиде ручкой и направился восвояси. Но под вечер погода резко поплохела, поднялся неслабый ветерок со снегом, лёд зашевелился, и видимость упала почти до нуля. Не мудрствуя лукаво, порешили до утра подождать у моря погоды — дали «Стоп» машине и легли спать. А утром…
Научно-экспедиционное судно «Михаил Сомов» в ледовом плену, 1977 год
А наутро выяснилось, что лёд не спал, а очень даже шустро перемещался, волоча за собой железную щепку дизель-электрохода. Поднятый на разведку вертолёт принёс известия неутешительные: до кромки, то есть до чистой воды, миль двадцать, не меньше, и лёд везде основательный, без разводьев и трещин. Вот так всё и началось.