Мама… Она умерла, когда Людвигу было шестнадцать лет. Он узнал об этом как раз в тот момент, когда произошла долгожданная его встреча с великим Вольфгангом Амадеем Моцартом. Вот бы жить рядом с самим гением Музыки, учиться у него, слушать его, ловить каждое его слово и каждый исполненный им звук! Встречу эту он выстрадал, борясь со своими сомнениями, тяжкими раздумьями о семье, денежными затруднениями. И вот… Всего лишь несколько минут он смог провести с любимым композитором! Правда, молодой Бетховен все же успел поразить великого Моцарта своим гениальными импровизациями на заданную тему! И великий Моцарт воскликнул: «Обратите внимания на него! Он всех заставит о себе говорить…».
Бедный Людвиг… Вслед за маменькой умер и отец, совсем опустившись. И Людвиг в таком юном возрасте стал главным кормильцем в семье! На его руках остались младшие братья и сестренка. О, Людвиг, Людвиг! Эту неистовую трудоспособность подарил тебе твой дед, всеми уважаемый «господин придворный капельмейстер»! Тебе хватало сил работать в капелле органистом, вечерами играть на альте в оркестре оперного театра, давать бесчисленные уроки музыки! Да еще перенести ужасные болезни… И ты умудрялся заниматься сочинительством! И бесконечно учиться! Как рано ты повзрослел и понял, что «Дарования и щепотки достаточно, а упорства нужно океан… Сто раз потерпишь неудачу, сто раз начни снова. Человек может одолеть любое препятствие… Нужна еще и уверенность в себе, но не гордыня. Храни тебя Бог от нее…» Ты надорвался, Людвиг, но не сдался. И не сдавался никогда! Откуда в тебе эта сила?! О, нет, мои дорогие, Людвиг вовсе не обладал богатырской внешностью. Таким его рисуют на портретах. Эдаким скорбным черноволосым принцем. На самом деле Людвиг был невысокого роста, худенький, со следами оспы на лице. Таков облик гения…
Людвиг бесконечно учился. Да, мои дорогие. Кроме него самого, никто не заставлял его учиться, никто не уговаривал, никто не объяснял, что Дар это не просто подарок. Но и тяжкий каждодневный труд. И хотя Готлиб Нефе спустя годы и написал своему любимому ученику: «Учителем Людвига Бетховена был сам Людвиг Бетховен…», Людвиг всю жизнь бережно хранил благодарность тем, которых считал своими учителями. Иозеф Гайдн — великий композитор, необычайно добрый и отзывчивый человек… Иоганн Альбрехтсбергер — прекрасный теоретик музыки, строгий и требовательный… Антонио Сальери — последний венский наставник, которому Людвиг посвятил три сонаты для фортепьяно и скрипки… А Иоганна Себастьяна Баха и Георга Фридриха Генделя Людвиг считал композиторами, достигшими вершины музыкального искусства…
Все радости в жизни Людвига были недолгими. Ему было суждено всю жизнь бороться с невзгодами, разочарованиями, потерями, предательствами, со страшными недугами, разрушавшими слабое тело и приносившими мучительные страдания. А главное, преодолевать глухоту, все больше и больше одолевавшую композитора. Одно только это доставляло ему немыслимые муки. Глухой композитор! Что может быть нелепее!? Но и что может быть невероятнее и удивительнее!? Он долго боялся, что кто-нибудь узнает о его недуге, не мог с ним примириться, даже жаждал смерти, но… Бог дал ему сил преодолеть и это. И он смирился. «Терпение — так зовется то, что я должен избрать себе путеводителем, и я обладаю им…» Что уж говорить о другом… О несбывшихся мечтах и не растраченных чувствах. О вынужденном одиночестве. О добровольном заточении в неуютных стенах собственной квартиры, где бесконечно много работал, порой сутками, без еды и отдыха. А, может быть, это и есть судьба гения и плата за свободу?! Пути Господни неисповедимы… Прочтите вот это, мои дорогие. Какие горькие строки! «О, вы, люди, полагающие или толкующие, будто я злобен, упрям, мизантропичен, — как вы ко мне несправедливы! — писал он свои братьям Карлу и Иоганну, — Сердцем своим и разумом я сызмальства предрасположен к нежному чувству доброты, я всегда был готов к свершению великих дел…» О, мы знаем, знаем, Людвиг! Вся твоя боль и вся твоя нежность в твоей музыке. И мы, твои почитатели бесконечно любим тебя! И кто знает, если бы все было по-другому, благополучнееи радостнее, мы никогда бы не услышали прекрасной музыки, рожденной в этой мятежной, могучей, сильной и очень чуткой и нежной душе. Невероятная грусть знаменитой «Лунной» сонаты, посвященной вовсе не лунной ночи, а связанной с более глубокими душевными переживаниями и названной композитором «Сонатой как бы фантазией»… Беспокойные страстные интонации «Крейцеровой сонаты»… Мощь Героической симфонии… Трогательная песенка «Сурок»… Могущественная бурная «Аппассионата»… Музыку, особенно музыку Бетховена, невозможно описать. Ее нужно слушать, а главное, слышать. И тогда можно уловить этот невероятной силы и мощи светлый взгляд голубых глаз гениального композитора…