— Караулить надо, — отвечает Архип Иванович. — Будет отлив, и мина покажется наружу.
О празднике мы забыли. Сидим, смотрим на пустое море. Даже утки разлетелись. Скучно. А там, где-то на дне, рогатый шар с сюрпризом. Интересно, — катает его волнами или лежит он на месте? От этого зависит — взорвет мину или мы спокойно дождемся отлива.
Холодно сидеть-то. Как на лыжах идешь, так ничего, а сидишь без движения да на снегу, и еще ветром тебя продувает, — холодно.
Архип Иванович размечтался о прошлых годах. Вспоминает, где какие цветочки он видел в майские дни, как береза распускает лист.
Я заметил, что воспоминаний о коротком русском лете ему хватает на всю полярную зиму, да и на весь год и еще, я так думаю, хватит на много лет.
— На травке полежать хорошо, — говорит он, — и самоварчик можно взять на маевку. Самовар мы кипятили сосновыми шишками, и стоит он посреди зеленой лужайки на пенечке, как прошловековой гость с кружевным воротником. Будто парад принимает от сосен, елок и травы. Ворчит, ворчит, да как расплюется: вскипел, значит. Того и гляди ножками затопает. Только из-за этого и таскал самовар в лес. В одной руке этот никелированный барин, в другой — корзина, полная еды и покрытая белой скатертью. А нужно по городу идти не мало кварталов, потом на пароме переправляться через реку. Тащишься, тащишься, а другим вида не показываешь, что тяжело. У ребят, у жены тоже узелки, и каждый компаньон нагружен соответственно возрасту. Да уж зато как дойдешь, да расстелет жена белую скатерть… Эх, травка-муравка!
— Ну, будет тебе! Так из человека можно все слюнки вытянуть…
— У меня у самого под ложечкой сосет. А тогда, как закусишь, ну и чувствуешь, что в тебе начинается — по-научному говоря — обмен веществ. И чувствуешь душой: вот открывается перед тобой новый год. Всегда новый год должен начинаться весной, с возрождением природы.
— Архип Иванович, давай хоть снежную куклу лепить, — предложил я, — а то холодно без дела.
— Вот, когда холодно, и вспоминаю теплые дни. Но, между прочим, ты из снега куклу лепи, а я схожу на инженерный склад. Надо взять толовую шашку и детонатор: когда мина обсохнет, — мы из нее высечем искру.
— Каким же способом взорвем? Огневым или электрическим? — спросил я.
— «Электрическим»! Придумаешь тоже! Просто возьму обычный детонатор, бикфордов шнур подожгу — и взорвем. А в это время я убегу.
— Так пока ты бежишь от мины-то, а бежать далеко нужно, тебя самого убьет. Возьми лучше провода и электрическую машинку.
Поспорил Архип Иванович со мной, но в конце концов согласился, что в момент взрыва самому лучше быть подальше.
Остался я дежурить на берегу. Время близко к полудню, я голодный с утра, а Архипа Ивановича нет еще.
Погодка ясная, и, если бы не ветер, — было бы тепло. Во впадинах, в затишье солнышко подтачивает снег, и он становится липким. Прождал я часа полтора, замерзать стал. Бегал, прыгал, чтобы согреться, потом занялся делом: слепил на вершине откоса большую снежную бабу. Поставил камешки вместо глаз, из мха волосы и шляпу и даже бороду ей сделал, и трубку сунул в рот. Руки вылепил из снега; и держит моя кукла прутик, а на прутике записка: «Привет бесстрашному подрывнику Лукошину!»
Наконец принес Архип Иванович все, что нужно для взрыва, и говорит:
— Я дежурного по штабу предупредил, чтобы взрыв не сочли за начало военных действий.
— Долго ты ходил.
— Так ведь праздник. Начальника инженерного склада пришлось искать. Потом, сам знаешь, — отлива нужно ждать часов шесть. Так куда мне особенно торопиться? Я пообедал.
— А я так проголодался…
— Ничего, — сказал Архип Иванович, — зато мы ихней миной отсалютуем нашему празднику.
Видно, чтобы утешить меня за мое одинокое дежурство, он куклу похвалил. А я обрадовался, предлагаю ему:
— Давай этого истукана оставим на утесе караульным, а сами пойдем погреться. Место всегда по этой примете найдем. Смотри-ка, он даже на тебя похож.
Архип Иванович не согласился:
— Во-первых, — говорит, — я считаю это произведение скорее за автопортрет. Он своей запиской Лукошина приветствует, — стало быть, это уже не я. Во-вторых, — катер или ёла[2] вдоль берега пойдет случайно, так надо предупредить их, чтобы брали мористее. К тому же скоро взрывать будем.
И верно, — вода со временем сильно упала, и наша мина объявилась тут как тут. Это еще удачно получилось, что нам ее искать не нужно.
По дну морскому спокойненько подошли мы к мине, только валенки намочили. Да один раз я упал, поскользнувшись на водорослях. Нашвыряло море под ноги охапки пузырника. Даже на мине зацепилась целая гирлянда, напоминающая виноградную лозу.