Он и его люди никогда не пошли бы с господином, если бы знали заранее, что их ожидает. К статуе бога они не прикоснутся, да и доктору лучше держаться от нее подальше. Нельзя навлекать на себя гнев Древнего Бога — Тайного Бога. Возможно, господин никогда не слыхал о Ньярлатхотепе.
Он был древнейшим богом Египта и всего мира. То был Бог Воскрешения и Черный Посланец Карнетера. Предание гласит, что однажды он восстанет и вернет к жизни древних мертвецов. Проклятия его следует избегать во что бы то ни стало.
Стугач слушал и мало-помалу терял терпение. Он со злостью прервал драгомана и велел людям прекратить таращить глаза и вернуться к работе. Приказ он подкрепил двумя револьверами Кольта 32-го калибра. Он прокричал, что берет на себя всю ответственность за это святотатство и не боится ни одного треклятого каменного идола на свете.
Туземцев достаточно впечатлили как револьверы, так и поток ругательств. Они снова начали копать, робко отворачиваясь от статуи.
Нескольких часов работы хватило, чтобы извлечь идола на поверхность. Если корона на каменной голове лишь намекала на ужас, голова и туловище открыто его провозглашали. Облик божества был срамным и до жути зловещим. В нем чудилось что-то несказанно чужеродное — нестареющее, неизменное, вечное. Ни единая царапина не бороздила черную, грубо обработанную поверхность; тысячелетнее погребение никак не сказалось на дьявольских каменных чертах. Стугач увидел божество таким, каким оно было похоронено, и вид его навевал страх.
Оно напоминало миниатюрного сфинкса — в натуральную величину, с крыльями грифа и телом гиены. На цепких лапах топорщились когти, а над приземистым телом животного высилась массивная антропоморфная голова с ужасной тройной короной, украшенной жуткими изображениями, недавно так испугавшими туземцев. Но худшим и безусловно самым чудовищным являлось то, что у отвратительного идола отсутствовало какое-либо подобие лица. То был безликий бог; крылатый, безликий бог древних мифов — Ньярлатхотеп, Державный Посланец, Звездный Странник, Властелин Пустыни.
Стугач оглядел статую и ощутил прилив чуть ли не истерического счастья. Он торжествующе улыбнулся прямо в пустую и презренную физиономию идола — улыбнулся в этот безликий провал, зияющий пустотой, как черное пространство меж солнцами. В порыве восторга он не заметил, что туземцы и проводники начали тайком перешептываться, не обратил внимания на испуганные взгляды, что они бросали на нечестивый образ. Ему было бы лучше заметить и услышать, ибо эти люди знали, как знает весь Египет, что Ньярлатхотеп был Господином Зла.
Недаром в давние дни его храмы были разрушены, статуи повержены, а жрецы распяты. По темным и ужасным причинам поклонение ему было запрещено. Имя бога было выброшено из «Книги мертвых»; всякие упоминания о нем давно исключили из Священных Манускриптов; были также приложены все старания к тому, чтобы стереть память о некоторых его божественных атрибутах либо перенести их на какое-нибудь второстепенное божество. У Тота, Сета, Бубастис и Себека сохранились следы кое-каких наводящих ужас свойств Господина. Именно он, согласно наиболее архаичным хроникам, правил царством мертвых. Он был покровителем колдовства и черной магии. Некогда царствовал он один, и люди знали его во всех землях и под многими именами. Но это время ушло. Люди отвернулись от поклонения злу и стали боготворить добро. Их больше не занимали ни мерзкие жертвоприношения, которых требовал Темный Бог, ни власть его жрецов. И наконец культ его был объявлен вне закона; по общему согласию, на любые упоминания о нем был навсегда наложен запрет. Все памятники и записи были уничтожены. Однако Ньярлатхотеп, как утверждает предание, пришел из пустыни — и возвратился в пустыню. В потаенных местах среди песков были установлены идолы; редеющие фанатичные ряды истинных приверженцев, как и прежде, пресмыкались и извивались в обнаженных плясках, преклоняясь перед жестоким богом, а нечеловеческие крики жертв слышала одна только ночь.
Так сохранилась эта легенда и так передавалась она тайными путями земли. Время шло. На севере отступили ледники и пала Атлантида. Новые народы хлынули в южные края, но люди пустыни остались. Насмешливыми и циничными взорами следили они за строительством пирамид. Погодите, говорили они. Когда настанет День, Ньярлатхотеп покинет пустыню, и горе падет на Египет! Ибо пирамиды рассыпятся в прах и храмы обратятся в развалины. Затонувшие города поднимутся с морского дна, а на земле воцарятся глад и чума. Звезды изменятся до неузнаваемости, что позволит Великим, пульсируя, проникнуть в мир из внешней бездны. И тогда звери обретут речь и в человекоподобии своем предскажут конец человечества. По этим знамениям и другим апокалиптическим предвестиям мир поймет, что Ньярлатхотеп вернулся. Вскоре уз-реют и его самого — смуглого, безликого человека в черном, с посохом в руке; он пройдет по пустыне, не оставляя следов, за исключением следа смерти. Ибо там, куда направит он стопы свои, люди будут умирать, пока не останутся лишь истинно верующие, дабы приветствовать и поклоняться ему и Предвечным из бездны.