Сумерки сгустились в настоящую темноту над водой, но свет на побережье ярко горел. Казалось, это произошло из-за грандиозного крушения в волнах недалеко от берега. Огромный каркас плыл по воде, как скомканный зверь. Вокруг него были лодки и плавающие вспышки света, которые показывали берег.
Как бы инстинктивно, Дин с группой существ позади него направились к тому месту. Они скользили быстро и тихо, их слизистые головы сливались с тенями, к которым они жались, кружа вокруг лодок и направляясь к большой смятой форме. Теперь она вырисовывалась над ними, и Дин видел, как отчаянно дрогнули руки человека, когда он оказался под водой. Колоссальная масса, из которой они прыгали, была развалиной из скрученных балок, в которых Дин мог проследить искажённые контуры смутно знакомой формы.
И теперь, с любопытной незаинтересованностью, он лениво плавал, избегая огней, подпрыгивающих над водой, наблюдая за действиями своих спутников. Они охотились на свою добычу. Плотоядные морды глазели на утопающих, а сухопарые когти выхватывали тела из темноты. Всякий раз, когда человек мелькал в тени, докуда ещё не добрались спасательные лодки, одна из морских тварей хитро подманивала жертву.
Через некоторое время они повернулись и медленно уплыли. Но теперь многие из существ сжимали ужасный трофей на своей плоской груди. Бледные белые конечности тонущих людей волочились в воде, когда похитители несли их в темноту. Под аккомпанемент низкого, отвратительного смеха твари плыли прочь, отступая от берега.
Дин плыл вместе с остальными. Его сознание снова оказалось в тумане замешательства. Он знал, кем являются эти водные существа, и всё же он не мог назвать их. Он наблюдал, как эти ненавистные ужасы ловят обречённых людей и тянут их вглубь, но не вмешивался. Что случилось? Даже сейчас, когда он плавал с пугающей ловкостью, он чувствовал зов, что не мог полностью понять — зов, на который отвечало его тело.
Гибридные твари постепенно расходились. С жуткими всплесками они исчезали под поверхностью студёных черных вод, утягивая с собой ужасно вялые тела, волоча их вниз, в самую непроглядную темноту, выжидающую внизу.
Они были голодны. Дин знал это, не думая. Он плыл вдоль побережья, подталкиваемый своим странным позывом. Вот и всё: он был голоден.
И теперь он направлялся за едой.
Часы неуклонного движения на юг. Затем знакомый пляж, а над ним — освещённый дом, который Дин узнал — его собственный дом на утёсе. Теперь там какие-то фигуры спускались по склону; двое мужчин с фонарями спешили к пляжу. Он не должен позволять им видеть себя — почему, он не знал, но они не должны. Он пополз вдоль берега, держась близко к краю воды. Несмотря на это, он, казалось, двигался очень быстро.
Мужчины с фонарями оказались теперь на некотором расстоянии позади него. Впереди появился другой знакомый силуэт — пещера. Казалось, он раньше карабкался по этим камням. Он узнавал ямы теней, которые пестрели на скале, и узнал узкий каменный проход, через который он теперь протискивал своё обессиленное тело.
Кто-то там кричит вдалеке?
Тьма и плеск бассейна. Дин пополз вперёд, ощущая, как по его телу струится холодная вода. Настойчивый крик, приглушённый расстоянием, раздался извне пещеры.
— Грэм! Грэм Дин!
Затем сырой запах морского гниения достиг его ноздрей — знакомый, приятный запах. Теперь он знал, где находится. Это была пещера, где в сновидениях морская тварь целовала его. Это была пещера, в которой…
Теперь он вспомнил. Чёрное пятно вырвалось из его мозга, и он всё вспомнил. Его разум преодолел этот пробел, и он снова вспомнил, что пришёл сюда сегодня вечером, прежде чем оказался в воде.
Морелия Годольфо призвала его сюда; сюда её тёмные шёпоты велели ему прийти в сумерках, когда он сбежал с кровати в доме доктора Ямады. Это была песня сирены, морского существа, которая манила его во снах.
Он вспомнил, как она обвилась кольцами вокруг его ног, когда он вошёл в пещеру, как она стремительно подняла своё морское выбеленное тело, пока её нечеловеческая голова не появилась рядом с его собственной. И тогда горячие мясистые губы прижались к нему — отвратительные, слизкие губы вновь поцеловали его. Мокрый, влажный, ужасно жадный поцелуй! Чувства Дина утонули в зле этого поцелуя, потому что он знал, что этот второй поцелуй означает гибель.
«Обитатель моря захватит ваше тело», — говорил доктор Ямада, — а второй поцелуй означал обречённость.