Принн, который почерпнул свои знания в Египте у средневековых визионеров и пророков сарацинской эпохи, придавал большое значение передававшимся шепотом откровениям александрийских некромантов и адептов. Они были знакомы с историей Нефрен-Ка и называли его Черным Фараоном.
У Принна приводился намного более детальный рассказ о смерти фараона. Он утверждал, что тайная усыпальница расположена непосредственно под Каиром, и выражал убежденность в том, что в свое время она была распечатана. По рассказу Принна, в гробницу проникли выжившие приверженцы культа, о которых повествовали народные легенды; далее он писал о группе потомков жрецов-отступников, чьи предки живьем похоронили остальных. Эти люди поддерживали огонь извращенной религии и охраняли Нефрен-Ка и его погребенных собратьев, дабы незваные гости не проникли в склеп, место их последнего упокоения. Они верили, что по прошествии цикла в семь тысяч лет Черный Фараон и его соратники снова восстанут и возродят темную славу древней веры.
Собственно склеп, по словам Принна, представлял собой весьма необычное место. Слуги и рабы Нефрен-Ка построили под землей величественную гробницу; помещения ее были заполнены царскими сокровищами. Здесь же находились священные образы и украшенные драгоценными камнями книги тайной мудрости.
Наиболее поразительная часть повествования касалась поисков истины и дара пророчества, что всю жизнь вел Нефрен-Ка. Перед тем, как умереть во тьме, фараон — если верить Принну — совершил последнее чудовищное жертвоприношение, призывая Ньярлатхотепа; и бог, явившийся в земном обличии, даровал фараону желаемое. Стоя перед Слепой Обезьяной Истины, над окровавленными телами сотни радостно ушедших из жизни приверженцев, Нефрен-Ка обрел пророческий дар. И Принн продолжает свой кошмарный рассказ — заточенный в усыпальнице, среди мертвых тел собратьев, фараон раскрыл на каменных стенах гробницы все тайны будущего. Испытывая до последней минуты счастье всеведения, он изложил в рисунках и идеограммах историю грядущих дней. Он отобразил на стенах судьбы будущих царей, расцвет и падение еще не родившихся империй. Затем, когда чернота смерти затмила взор фараона и паралич заставил его выронить кисть, он спокойно лег в свой саркофаг, где и умер.
Так писал Людвиг Принн, тот, кто беседовал с провидцами древности. Нефрен-Ка лежал в подземной усыпальнице под защитой уцелевшего на земле жреческого культа; защищали его и заклятия, наложенные на гробницу. Его желание исполнилось — он познал истину и записал предание о будущем на сумрачных стенах своей могилы.
Картарет прочитал этот рассказ с противоречивыми чувствами. Он был бы не прочь найти усыпальницу, если только она существовала! Какая находка — настоящий переворот в антропологии, этнологии!
Конечно, в легенде имелись и определенные абсурдные моменты. Несмотря на интерес к темным материям, Картарет не был суеверен. Он отметал бессмысленные выдумки, не верил в Ньярлатхотепа, Слепую Обезьяну Истины или жреческий культ. Да взять хоть историю о пророческом даре — полнейшая чепуха!
Во всем этом не было ничего нового. Многие знатоки пытались доказать, что пирамиды, с их геометрически выверенной конструкцией, являлись архитектурными предсказаниями грядущих событий. Опираясь на сложные вычисления, они убедительно рассуждали о том, что символическая интерпретация великих гробниц содержит ключ к истории человечества, находили в пирамидах аллегорические пророчества о Средневековье, Ренессансе, мировой войне.
Картарет считал их доводы чушью. Тем более абсурдной казалась ему мысль об умирающем фанатике, который был наделен пророческим даром и перед смертью нацарапал на стенах своей гробницы будущую историю мира. Да кто бы в такое поверил?
И тем не менее, оставаясь скептиком, капитан Картарет мечтал найти усыпальницу. С этим намерением он вернулся в Египет и немедленно взялся за дело. Ему посчастливилось найти некоторые подсказки и указания. Через несколько дней он надеялся обнаружить и сам вход в усыпальницу — если, конечно, весь путь исследований не окажется ложным. Капитан собирался обнародовать свое открытие и заручиться, как полагается, помощью правительства.
Вот что сообщил Картарет молчаливому арабу, вынырнувшему из глубин ночи со странным предложением и необычайным доказательством: печатью Черного Фараона, Нефрен-Ка.