Они всегда путешествовали вместе; свой медовый месяц — и тот они провели в поездках по различным распродажам. Со временем в стране не осталось ни одного уголка, где бы они не побывали: маршрут 66 — в мокасинах по тропам; маршрут 1 — на велосипедах через весь округ по Пенсильванской магистрали; они тогда, помнится, на скорости проскакивали сквозь горные туннели — он сам, низко склонившись над колесом, и Марта рядом с ним; листали карты и рассчитывали расстояние в милях до следующей остановки.
Он вспомнил, как одна из подруг Марты однажды сказала ей:
— Но, дорогая, разве ты не устала от всего этого?
И до сих пор в памяти у него остался переливчатый смех Марты:
— Нам еще нужно посмотреть сорок восемь больших и чудесных штатов — как можно устать от этого? Кроме того, там всегда есть что-то новенькое ярмарки, выставки и всякое такое.
— Но увидеть одну ярмарку — значит увидеть все.
— Ты думаешь, праздник Святой Барбары ничем не отличается от шоу, где показывают откормленный на убой скот из факторий? Во всяком случае, продолжала Марта, — мы с Джонни — деревенские чудаки; нам нравится таращить глаза на высокие здания, разинув от удивления рот — да так, что на небе появляются веснушки.
— Будь же благоразумна, Марта. — И женщина обычно поворачивалась к нему. Джон, не пора ли вам обоим успокоиться и начать как-то устраивать свою жизнь?
Такие люди утомляли его.
— Все это ради поссумов, — однажды сказал он ей очень серьезно. — Им нравится путешествовать.
— Опоссумов? Марта, ради Бога, о чем он говорит?
Марта коротко и понимающе взглянула на него и затем на полном серьезе произнесла:
— О, извини меня! Видишь ли, Джонни растит детенышей поссумов в своем пупке.
— Я хорошо к этому подготовился, — подтвердил он, похлопывая по своему выпуклому животу.
Ее это так потрясло, что она, наконец, замолчала. Он терпеть не мог людей, которые давали советы «для вашего же блага».
Марта где-то прочитала, что весь помет новорожденных опоссумов умещается в чайной ложке и что не менее шести малышей становятся сиротами, так как в маминой сумке на всех не хватает ни места, ни еды. Они немедленно организовали «Общество по спасению и поддержке шести отвергнутых поссумов», и Джонни был единодушно — Мартой — избран местом расположения Города Поссумов Папы Джонни.
У них были и другие воображаемые ручные зверюшки. Одно время Марта и он с надеждой ожидали детей. Дети так и не появились, и тогда их семья пополнилась невидимыми зверьками. Мистер Дженкинс, маленький серый ослик, помогал им советами в выборе мотелей; Чипминк, болтунишка бурундук, обитал в перчаточном отделении; Мus[5] — Подражателус, мышь-путешественница, которая хоть и не произносила ни слова, но зато довольно неожиданно кусалась, особенно рядом с коленками Марты.
Все они к этому времени отошли в мир иной; они угасали постепенно — по мере того, как в Марте угасало то радостное заразительное настроение, которое поддерживало в них жизнь. Даже Бродяги, обладателя вполне реального, видимого тела, не было больше с ним. Бродяга был собакой, которую они подобрали у дороги далеко в пустыне, напоили и обласкали, а взамен получили огромную сердечную преданность. С тех пор Бродяга всегда путешествовал с ними, пока и он не ушел из жизни вскоре после Марты.
Джон Уоттс часто размышлял о Бродяге. Где он сейчас? Может, странствует где-нибудь на планете Собак, в царстве, которое изобилует кроликами и незакрытыми мусорными бачками? Но, скорее всего, он с Мартой — сидит рядом, положив ей голову на колени, или путается у нее в ногах. Джонни очень надеялся, что так оно и есть.
Он вздохнул и посмотрел на пассажиров. Сухощавая, очень пожилая женщина перегнулась через проход и спросила:
— Едем на ярмарку, молодой человек?
Он вздрогнул. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как его в последний раз назвали «молодым человеком».
— Хм? Да, конечно. — Они все держали путь на ярмарку — специальный рейс.
— Вам нравится ездить на ярмарки?
— Очень.
Он, конечно, понимал, что все эти, пустые, малозначащие фразы — лишь формальный шаг для завязывания разговора. Он не сердился на нее, старые одинокие женщины чувствуют потребность поговорить с незнакомыми людьми — и он откликнулся на это желание. Кроме того, ему нравились такие вот веселые, бойкие старушки. Они казались ему воплощением самой Америки и вызывали в памяти церковные общественные собрания, сельские кухни… и крытые фургоны.