Я снова почувствовал приступ истерического смеха. Это было уже слишком. Только девушка спасла меня.
— Пойдемте отсюда, — предложила она. — Завтра мы можем сесть и ясно все обдумать, если уже не сошли с ума. Тогда мы сможем строить разумные планы. Давайте отдохнем.
— Ты права. Я уверен, что он будет в безопасности за стеклом. И эта комната заперта, опечатана. Никто не должен знать.
Кит направился к двери, и мы последовали за ним. Он выключил свет, когда дверь открылась, и погрузил комнату в Стигийскую ночь. Мы вышли на улицу. Я оглянулся один раз. Там не было ничего, кроме черноты и двух горящих красных углей.
Глаза. Глаза в темноте. Глаза Сатаны. Глаза, которые видели Фауста.
4. Ад вырвался на свободу
— Вот и вся моя история, — заключил я. — А что у тебя?
Лили Росс подняла бокал, позвякивая льдом в такт музыке оркестра.
— Просто немного астрофизики и биохимии, — улыбнулась она. — Работа в Роклиннском институте в качестве ассистента Кита.
— Не обманывай меня. Ты блондинка в зеленом вечернем платье, самая красивая девушка в этом вечернем клубе. И ты будешь танцевать со мной, потому что никогда не слышала о химии или физике.
Она показала, как умеет танцевать. Хватило одного выхода. На меня словно упала тонна кирпичей. Но мне было все равно.
Теперь, когда я видел дьявола, и Лили Росс в моих руках, сегодня вечером я был королем мира. Но когда мы вернулись к нашему столику, Лили на мгновение посерьезнела.
— Послушайте, — сказала она. — Я беспокоюсь за профессора Кита.
Этот сегодняшний эксперимент выбил его из колеи. Надеюсь, завтра с ним все будет в порядке. Он поехал домой на такси и лег спать.
— Успокойся, Лили, — сказал я. — Если завтра он не поправится, то просто будет страдать от похмелья.
— Что вы имеете в виду?
— Посмотри на тот столик возле оркестра, — усмехнулся я. — Если Кит и сел в такси, то не поехал домой.
Лили прищурилась, а потом ее глаза расширились.
— Да ведь он здесь — и с женщиной!
— Это еще мягко сказано, — сказал я ей. — У него там полторы женщины. Это Ева Вернон, известная певица. Никогда не подумал бы, что Кит такой ловелас.
— Это не так! — ахнула Лили. — Профессор вообще никогда никуда не ходит. Я никогда не слышала, чтобы его сопровождали женщины. И это шампанское на его столе. Почему…
— Живи и учись, — сказал я. — Он просто расслабляется, вот и все.
Может, присоединимся к нему?
— Конечно, нет. Это может смутить его. Кроме того, в этом есть что-то странное.
Я пожал плечами, но последующие события меня утомили. Кит расслабился до нужных ему пределов. Он танцевал. Он выпил две кварты шампанского, в одиночку. Он смеялся, краснел, пытался танцевать с девушками из шоу. Когда мы с Лили выскользнули наружу, он пел пьяным голосом во всю глотку, к восторгу окружающих столиков.
— Отвратительно, — прокомментировала Лили.
— Забудь об этом, — посоветовал я.
Я забыл об этом, упиваясь ее ночным поцелуем. Я все забыл.
Знал только, что завтра, в десять часов, она будет ждать меня в институте.
Так и вышло. Я вошел в вестибюль и взял ее за руку.
— А где профессор? — спросил я.
— Он так и не появился.
— Значит, у него похмелье! Ты ему звонила?
— Конечно. Его экономка говорит, что его не было дома всю ночь.
— Странно. Что же нам делать?
— Пойдем в лабораторию и подождем. Мы должны осмотреть наш… образец.
Лили пошла по коридору к зарешеченной двери, стала возиться с ключом.
— Да ведь она открыта!
Мы вошли. В комнате было темно, горела только одна жаровня. Одинокая жаровня и красные глаза в стеклянной клетке. Перед клеткой замерла какая-то фигура.
— Кит!
Я встряхнул его. Он с трудом поднялся на ноги.
— О… должно быть, я задремал. Пробыл здесь почти всю ночь, наблюдая за тем, что он будет делать.
Лицо Кита выглядело изможденным, одежда помятой. Он говорил хрипло, будто в полусне.
— Лучше идите домой и отдохните, — предложила Лили. — Мы останемся здесь. Если вы чувствуете себя в состоянии выполнить измерения сегодня днем, мы все сделаем.