Сегодня, спустя неделю, меня уже должны искать. Штаб переписи, должно быть, послал еще одного человека по моему маршруту. Эту задачу может взять на себя Херб Джексон. Да, Херб Джексон может постучать в мою дверь сегодня вечером и войти, чтобы задать Лизе Лорини несколько вопросов о переписи. Когда он придет, я должна быть готова.
Думаю, я займусь делом и заварю чай.
КОШМАРНЫЙ НЯНЬ
(Nursemaid to Nightmares, 1942)
Перевод К. Луковкина
1. Странная работенка
Клерк из агентства по трудоустройству долго рассматривал меня.
— Почему вы все время возвращаетесь? — устало пробормотал он.
— Десятый раз повторяю, что у нас ничего для вас нет.
Я потерял терпение и огрызнулся:
— Что со мной не так? Я сделал все, как написано в книгах.
Взгляните на меня — мои туфли начищены, а брюки хоть и поношены, но аккуратно выглажены. У меня нет ни прыщей, ни перхоти, ни пятичасовой тени[11]. Я использую дезодорант. У меня чистые ногти.
На клерка это произвело некоторое впечатление. Я воспользовался тактическим преимуществом.
— У меня приятная улыбка, правда? У меня крепкое рукопожатие, не так ли? Смотрите! — В качестве коронного жеста я достал носовой платок и помахал им у него под носом. — Видите?
— Торжествующе воскликнул я. — Никаких соплей.
Клерк приподнялся, а затем пожал плечами.
— Я все это знаю, — признал он. — Когда речь идет о работе, вы подходите по всем требованиям, кроме одного.
— И что же это? — спросил я.
— Вы ничего не умеете.
Я не шевелился.
— Послушайте, мистер, — терпеливо сказал клерк. — В вашей анкете написано, что вы писатель. И у нас просто нет никаких заявок на писателей. Вы должны уметь делать что-нибудь полезное — например, чинить водопровод. Или работать сварщиком. У нас много заявок на сварщиков. Но нет, ничего такого вы не умеете. Все, что вы можете, это писать. — Легкая усмешка пробежала по его лицу. — Даже не умеете обращаться с токарным станком, — упрекнул он.
Я склонил голову. Это было правдой. Я не мог работать на токарном станке.
— Но я могу печатать, — в отчаянии предложил я. — Вам наверняка часто поступают заявки на стенографистов.
Он хмыкнул.
— Разве вы не выглядели бы сейчас мило, сидя на коленях у делового человека?
— Никогда об этом не думал.
Он поднялся из-за стола.
— Вот видите, как это бывает. Вы просто человек не того сорта.
Слишком хилый для работы на свежем воздухе или армии. У вас нет шансов на заводе. Мой вам совет: возвращайтесь домой и снова начинайте стучать по машинке.
Я повернулся к нему и поклонился.
— Очень хорошее предложение, — согласился я. — Но есть одна или две небольшие трудности. Начнем с того, что с сегодняшнего утра у меня больше нет дома. Пишущей машинки тоже нет. И оба предмета находятся во владении некой дамы.
Молодой человек сочувственно вздохнул.
— Конечно, вам тяжело. Должен же быть какой-то выход.
Интересно, что бы я сделал на вашем месте?
— Наверное, надо попытаться заново, — сказал я ему. — Я твердо стою на земле ногами.
— Должно быть что-то, — пробормотал он, почесывая голову. — Писатель, да? Уединенная работа. Эй, может быть, у меня кое-что есть!
Он посмотрел на меня через стол и понизил голос.
— А вы согласились бы поработать на какого-нибудь чудака? — спросил он.
— Что значит, чудака?
— Не чудака, конечно, нет. Этот парень — миллионер. Он просто немного эксцентричный.
— Вы хотите сказать, что будь он беден, то сошел бы с ума.
— Какая разница? Работа есть работа, и это хорошее место, если вы заполните заявку. Вы когда-нибудь слышали о Джулиусе Маргейте?
— Нет.
— Живет в пригороде. В особняке, не меньше! Я проверил. Он звонил на прошлой неделе — сейчас посмотрю, смогу ли я найти заявку. — Клерк засуетился, открывая картотеку. — Вот оно. Да, Джулиус Маргейт. Ему нужен мажордом. 200 долларов в месяц, плюс проживание и питание.
— 200 долларов в месяц за такую работу? Он, должно быть, чокнутый! — воскликнул я.
— Подождите. Вот, послушайте. Выбранный человек должен любить животных, уметь лазить по деревьям, быть хорошим наездником; должен иметь третью группу крови, коэффициент интеллекта 180 или выше.