Я не двинулся с места, но был ошеломлен.
— Кто ты такой? — спросила девушка в ванне. — Боже мой, ты такой тощий.
Что бы вы сказали, если бы залезли в свою ванную и незнакомая девушка в вашей ванне сделала пренебрежительные замечания о вашем телосложении?
Я все еще размышлял над этой проблемой, когда в дверях послышалось тихое покашливание. Это был Маргейт. Он словно не заметил меня и направился к ванне, глядя на мыльную воду.
— Так вот ты где, Трина, — заключил он. — Опять за свое, а? Как ты вообще сюда попала?
— Меня принес Джори, — вызывающе ответила девушка. — Я не думала, что кто-нибудь заметит. Кроме того, я просто хотела воспользоваться солью для ванны.
— Ну, теперь тебе придется убраться отсюда. Это наш управляющий. Наверное, он хочет принять ванну. Это то, чего ты хочешь, не так ли? — добавил Маргейт, повернувшись ко мне за подтверждением.
— Да.
— О, очень хорошо. Будет по-свински, если ты думаешь только о себе. — Трина надулась. — Подними меня.
Я колебался.
— Подойди.
Я наклонился и приподнялся. Она была скользкой. Но не по этой причине я чуть не уронил ее. Я уставился на ее талию. Трина оказалась русалкой.
— Как тебе не стыдно, — проворчал Маргейт. — Мне казалось, я говорил тебе не покидать свою бочку.
Он вздохнул.
— Интересно, что подумает о нас наш новый управляющий? Джори перекидывается на кухне, а ты прокрадываешься в его ванну.
— Я просто хотела соли для ванн, — причитала русалка. — И возможность воспользоваться этим прекрасным зеркалом, чтобы причесаться. — Ее веки застенчиво затрепетали, словно подрагивающие водоросли.
— Может, ты поможешь мне причесаться? — предложила она.
— Не сейчас! — Маргейт протянул руки. — Отдай ее мне. А теперь можешь спокойно искупаться.
Он вынес Трину из комнаты. Я медитативно принял ванну.
За обеденным столом Маргит доверительно сообщил мне:
— Это все ее французская кровь, — заявил он. — Трина — бретонка, ты же знаешь. Ее обнаружили у берегов Бретани, два года назад. Как раз перед войной. Но она очень беспокойная. Наверное, хочет улизнуть на пляж для купания. Без ума от соли для ванн и духов. Наверное, ей одиноко. Раньше ее окружало много океанидов и нереид. Не говоря уже о моряках.
— Она мне нравится, — рискнул признаться я. — Я не виню ее за то, что она заскучала в бочке. Это должно быть похоже на жизнь золотой рыбки. Здесь нет пруда или чего-нибудь еще?
— Слушай, а это идея! Ты мог бы выкопать его! Там, в саду. Ты знаешь, как обращаться с цементом?
— Думаю, я мог бы попробовать.
— Джори поможет, — пообещал Маргейт.
— Отлично.
Мы закончили наш обед в хорошем настроении. Покурив, мы отправились в кабинет Маргейта. Это была скорее библиотека, чем кабинет, и скорее музей, чем библиотека. Вдоль стен выстроились книжные полки. Я с жадным любопытством просмотрел названия на корешках.
— У вас тут целая коллекция, — заметил я. — Много книг по колдовству.
Маргейт серьезно посмотрел на меня.
— Только для чтения, — подчеркнул он. — Никогда не связывайся с колдовством. Это слишком опасно.
Я заметил стеклянную банку на боковом столике. На подушке внутри нее лежала длинная тонкая кость. Маргейт заметил мой интерес.
— Предполагалось, что это рог единорога, — объяснил он. — Но я склонен верить, что это подделка. Единорогов не существует.
Я вернулся к большому письменному столу. Чтобы не касаться пальцами мумифицированной головы, я опустил руку на большую темно-коричневую бутылку.
— Осторожнее там! — ахнул Маргейт. — Не тряси эту бутылку!
Внутри нее сидит джинн.
Я отступил назад.
— Купил ее у моряка в Адене за приличную цену. Не знаю, зачем она мне понадобилась — боюсь ее открывать.
Я уставился в коричневое, мутное стекло, но ничего не увидел.
Но когда я поднял бутылку, она издала шуршащий звук — самый неприятный звук, исходящий от стекла или жидкости.
— Давай посмотрим, — начал Маргейт. Он наклонился над ящиками стола и начал вытаскивать оттуда пачки рукописей.
— Вот история болезни Мистера Симпкинса, — пробормотал он. И записки, которые мне дал Джори. Пещерный материал от Гериманкса. А что это такое? О, отчет Демонолатрического общества 1936 года. Устаревший.
Он поднял руки, в отчаянии шевеля бровями.
— Вот видишь, все шиворот-навыворот. Никогда ничего не делай таким образом. Нужна какая-то система. Немного порядка.