Антиквар поднес к лицу обеденное блюдо, словно желая слизнуть с него остатки подливки.
— Можете взять взамен что-нибудь из товара. Все, что душе угодно, но только чтобы на ту же сумму. Я-то знаю, сколько это стоит.
Я прошел в подсобку магазина и сразу же увидел фисгармонию. Несколько раз нажал на педали, накачивая в нее воздух, а потом поднял крышку. Желтые клавиши. Я с жадностью набросился на них, сыграв партию пилигримов из «Тангейзера». Вошел антиквар и подозрительно огляделся.
— Неплохо вы играете, — проговорил он.
— Скажите, а ее взять я могу? — спросил я. — Этот севрский сервиз стоит дороже, намного дороже.
— А что, милая штучка, — проговорил он, словно речь шла о девушке. — У меня на нее большой спрос.
— Не верю, — возразил я. — Кому сейчас нужна фисгармония?
— Верующим, — ответил торговец. — Вы, — продолжал он, подходя ко мне и всматриваясь в мое лицо, словно желая отыскать на нем крохотный шрам, о котором ему кто-то рассказывал, — похоже, неверующий. — Видимо, последнее обстоятельство оказалось решающим, потому что уже через секунду он заявил:
— Можете забирать ее. Уносите.
У антиквара нашелся племянник, который держал небольшую угольную лавку по другую сторону от дороги. Вот он и согласился отвезти меня, а заодно и фисгармонию, в наш маленький домик. При этом обмолвился, что не меньше тонны угля уже перевозил мимо нашей деревни, а вдобавок запросил с меня пять шиллингов. И сделал все за пять шиллингов. Так мы и ехали, фисгармония и я, с гордым видом на мешках с углем под моросящим дождем. По пути я даже наиграл бравурный мотивчик — на удивление случайным велосипедистам и прохожим — грандиозный мотивчик из прелюдии к третьему акту «Лоэнгрина». Свадебный мотивчик.
Угольщик помог мне затащить фисгармонию в дом. Мы немного поцарапали стены и завалили одну из фарфоровых собачек (хотя там оставалось еще порядочно точно таких же). Проблема оказалась в другом — фисгармония никуда не помещалась. Попробовали было впихнуть ее в маленькую столовую, но она как-то нелепо смотрелась посередине ковра. Да и ей это тоже не понравится, определенно не понравится. В гостиной стоял громоздкий мебельный гарнитур тещи, так что и эта комната тоже не подходила. У угольщика была «волчья пасть», и потому понимал я его с некоторым трудом.
— А пафяту, — несколько раз предложил он.
— На что? — переспросил я.
— А пафяту…
Наконец я смекнул, что он хотел сказать, и согласился с тем, что лестничная площадка действительно была самым подходящим местом. В общем, мы стали затаскивать фисгармонию наверх по лестнице, царапая и сдирая со стен обои. И все же добились своего — нет, правда, дотащили. Тяжело дыша, мы оценивающе разглядывали ее, стоящую на лестничной площадке как раз напротив двери в крохотную ванную. Теперь туда придется пробираться только бочком, подумал я, а вход в соседнюю комнату был вообще перекрыт. Что до стульчика перед инструментом, то здесь все было просто: вполне мог сгодиться и пуфик от туалетного столика из спальни жены.
— Фыхайте фонибуб, — пропыхтел угольщик, и я «что-то» сыграл ему. Сыграл медленную мелодию из бетховенской «Патетической». Этот парень оказался любителем музыки и попросил еще, но мне хотелось почистить фисгармонию и к приходу жены приготовить ей небольшой сюрприз, а потому я отправил его домой, присовокупив еще полкроны за помощь в перетаскивании инструмента.
Жена пришла в пять.
— Сюрприз, — проговорил я. — Подымись наверх и полюбуйся на мой сюрприз.
— Ты мерзавец, — сказала жена. — Какого черта ты тут наделал? — Своим острым женским взглядом она сразу подметила, что обои в маленьком холле в нескольких местах порваны. Что-то заподозрив, она скользнула взглядом дальше, но увидела лишь новые царапины и лохмотья надорванной бумаги. В доме было так много фарфора, особенно фарфоровых собачек, что пройдет еще немало дней, а то и недель, прежде чем она заметит, что чего-то недостает. В общем, некоторое время она на меня дулась, хотя продолжалось это не очень долго, поскольку ей было известно, что со мной не все в порядке. Она просто прошла на кухню, чтобы немного поплакать.
— Поднимись наверх, — позвал я. — Поднимись и посмотри, что я раздобыл.
Но потом я решил, что сюрприз получится еще неожиданнее, если она просто услышит музыку, странную музыку, доносящуюся откуда-то сверху, и лишь потом увидит источник этой музыки.
Я поднялся по лестнице, сел на ее пуфик и при свете осенних сумерек начал играть. Исполнил анданте кантабиле из Пятой симфонии Чайковского. Диддидида ДА дааааа, диддидиди ДОО дааааа. Звучание было превосходное, и это заставило жену взбежать по ступеням наверх.