Глаза юноши загорелись. Он натянул на нос ворот чёрной рубахи, решительным шагом кинулся к двери, аккуратно приоткрыл её и вышел через щель. В салоне понеслись отклики восхищения, но Соррендер не слышал их.
Он, весь согнувшись, едва различая чёрное пятно, медленно шагал, борясь с бурей, и слушал лишь своё доброе, керамическое сердце, которое непременно разлетится на осколки, если он не сможет помочь. Он шёл, едва не падая, едва дыша, хватая из-под ткани губами воздух. Чёрное пятно становилось ярче, чётче выражалось сквозь летящие горсти песка. Вот Соррендер уже наклоняется к женщине и падает. Его кидает в сторону вместе с задыхающейся бедуинкой, но он цепляется за песок и держит её. Она осторожно и с усилием поднимает голову и пытается посмотреть на него (её глаз почти не видно под сжатыми веками), а он тем временем смотрит на её руки, в которых лежит окутанный в ткани младенец. Резко их сбивает очередной удар вихря, который чуть ли не срывал кожу с лица; ребёнок падает и начинает лететь, но, к великому своему счастью, Соррендер зацепился за ткань и прижал маленькое полумёртвое существо к себе, боясь потерять его. Благодаря невероятным усилиям он смог подняться, дойти до бедуинки, помочь ей встать и, держа её под одной рукой и не отпуская из другой ребёнка, дойти до двери, до террасы, до ограды клуба! Ему показалось, что вечность пролетела, но не мимо него, а внутри него.
Закрылись двери салона, и буря продолжала выть.
* * *
Я ошибся, смерть, не летай в вихрях бури, не ищи детей своих, не трещи костями, ведь многое осталось позади них, но, возможно, ещё больше ждёт их впереди.
Звон воздуха
Что-то вечно, а что-то проходит, как буря. Новые дюны, впадины, засыпанные колодцы и перепуганные люди. Она принесла кое-что необыкновенное, отчего хотелось всё бросить и убежать, чтобы найти каплю воды, зелёное растение и серую тучку. Для двух влюблённых ничто не могло продолжаться так; они были вместе, но пустыня разъединяла их, сыпучие пески затягивали их отдельно, каждого единственного живущего, никак не крепкой парой. Но пронеслась буря, ударила по их затуманенным взорам и заставила взглянуть друг на друга по-другому.
Вот они идут по песку великой пустыни, держась за руки, молча, слушая тишину и биение сердец. Красивые и молодые, они хранят глубоко внутри высокие надежды, мечты, лгут себе, что они могут сбыться сами, что вероятность того, что всё получится само собой, велика и что, наконец, то, что впереди, обязательно поддастся им. Но они или не знают, или не думают о том, что впереди ждёт непредсказуемое и коварное неизведанное, которое готовится к войне; им страшно, всякий молодой человек хранит на дне разума безумный страх будущего и всего, что оно может преподнести: бедность, одиночество, потери, позор, провалившиеся мечты. Но здесь никто не оглядывается, никто.
Вот они идут по песку, по великой пустыне, держась за руки, молча, слушая тишину и биение сердец. Идут для того, чтобы проститься с пустыней, чтобы потом, на следующий день, сбежать вместе и жить и любить… но сначала проститься с тем, что не даёт им этого!
Однако песок глубоко проникает внутрь, пытаясь сделать живое частью мёртвого. Влюблённые надеются избавиться от него и не быть пустыми. Но как? Юноша, как ты не пылаешь, держа её за руку, почему не смотришь на неё? Почему же не вырвется из уст твоих искреннее «люблю тебя», как может быть спокойным дыхание твоё? Бледно твоё лицо, как и лицо твоей «возлюбленной». Девушка, как же ты спокойна! Где эмоции, где волнение, о, почему ты так спокойна и даже не взглянешь на него? Не ищи смысла там, в песчаных далях, в синей высоте, в красках заката, потому что он хранится внутри тебя, внутри него, вы уйдёте, и будет пусто, и не будет смысла ни в чём; ну взгляни же на него…
Погоди, смерть, ещё успеешь! Они пусты, мертвы, но, возможно, розовый цвет неба над уходящим солнцем разогреет их кровь и всплеснёт чувства. Возможно?
Подожди немного, ты возьмёшь своё, всё повторяется у нас, живых, снова и снова… Возможно, это не имело начала и не имеет конца. Смотри же!
Юноша и девушка остановились. Закат возбудил в них обыкновенное, но сильное чувство тоски; песок посыпался из волос, из глаз, с одежды. Они повернулись друг к другу и посмотрели в глаза довольно глубоко, чтобы понять и заполнить пустоту. Глаза их заблестели. Губы их соприкоснулись, и они почувствовали это…
Подожди же немного, смерть, родная…
* * *
В мире происходит опустынивание; мы становимся пустыми. Движение наше свернуло не туда, куда следовало, то есть прямо в объятия костлявой неживой смерти.