А последнее случилось потому, что часть «власть-имущих» существ этой общественности еще продолжала по очереди, по обыкновению с полным карманом денег, ездить в другие общественности, в которых происходили игры в «рулетку» и «баккара», и, ведя и там свои споры относительно этого писателя, постепенно заразили этим также существа других общественностей.
Короче говоря, благодаря странности их психики там постепенно сложилось так, что и в настоящее время, когда там уже давно забыто об его Евангелии, имя его стало известным почти повсеместно как очень хорошего писателя.
И теперь, о чем бы этот писатель ни писал, они все набрасываются на эти его писания и принимают их за неоспоримые истины.
Они все его писания теперь принимают с таким же благоговением, с каким тамошние же древние калькиане выслушивали прорицания своих священных «пифий».
Здесь очень интересно отметить, что если там в настоящее время любого из существ спросить об этом писателе, то оказалось бы, что каждый знает его и, конечно, станет говорить о нем как о необыкновенном существе.
А если в то же время спросить их, о чем писал этот писатель, то окажется, что большинство из них, конечно если признаются откровенно, ни одной его книги даже и не читали. Все же они будут о нем спорить, говорить и, конечно, с пеной у рта настаивать, что этот писатель-существо «необыкновенного ума» и феноменальный знаток психики существ, обитающих на их планете Земля.
Глава 13
Почему в разуме людей фантазия может восприниматься как реальность
– Дорогой и добрый мой дедушка! Будь так добр и объясни мне, хотя бы приблизительно, почему они такие, что «эфемерность» воспринимается в них как реальность?
На такой вопрос своего внука Вельзевул рассказал следующее:
– На планете Земля, в трехмозгных существах, такая особенность их психики стала иметься лишь за последние периоды, и возникла эта особенность в них только потому, что оформившаяся в них главенствующая часть их, которая оформливается в них, как и во всех трехмозгных существах, стала постепенно допускать, что другие части всего их целого наличия воспринимали всякое новое впечатление без так называемых существенских «Парткдолгдюти», а только просто так, как вообще воспринимают имеющиеся в трехмозгных существах отдельные самостоятельные локализации, существующие под названием «существенские-центры»; на их языке я бы то же самое выразил так: они верят всему, что говорят другие, а не только тому, что они могли бы сами познать собственным здравым рассуждением, т. е. убеждаться согласно результатам, долженствующим получаться через посредство происходящего в них, так сказать, «сопоставительного спора» между уже слагавшимися данными, порождающими вообще в существах понятия в отдельных их разнородных концентрациях.
Вообще всякое новое понимание в этих странных существах окристаллизовывается только, если о ком-нибудь или о чем-нибудь говорит так-то Иван Иванович; а если об этом же самом то же самое скажет еще и Петр Петрович, – то они уже окончательно убеждаются, что это именно так, и никак не может быть иначе.
Только благодаря этой особенности их психики и благодаря тому, что про сказанного писателя много стали говорить вышеупомянутым образом, в настоящее время почти все тамошние существа уже убеждены, что он действительно очень и очень большой психолог и психику существ своей планеты знает бесподобно.
Между тем, на самом деле, когда я был на этой планете в последний раз и тоже слышал про сказанного писателя и для выяснения совсем другого вопроса раз специально ездил к нему лично, он, по моим понятиям, оказался не только, как все прочие тамошние современные писатели, очень ограниченным и, как говорит наш дорогой Молла Наср-Эддин, – «дальше своего носа невидящим», но, в смысле знания действительной психики существ своей планеты в реальных условиях, даже – смело можно было бы сказать, – «совершенно неграмотным».
Повторяю. История с этим писателем является очень характерным примером для выяснения того, насколько в этих понравившихся тебе трехмозгных существах, особенно в современных, отсутствует осуществление существенских «Парткдолгдюти», и насколько в них совершенно не окристаллизовываются – как вообще это свойственно для трехмозгных существ – их собственные субъективные, существенские убеждения, оформленные собственными их логическими размышлениями, а окристаллизовываются в них «существенские-убеждения» исключительно только в зависимости от того, как скажут относительно данного вопроса другие.