***
Девушка вошла в офис и сразу прошла к столу. Достала из сумочки маленькую коробочку и вынула из нее крохотный ошейник. Немного поколебавшись, одела его на статуэтку собаки. Несколько секунд молча смотрела на нее, потом передумала и снова сняла — пусть пес гуляет на свободе. Ей и раньше следовало сделать это, но она не особо верила в бабушкины сказки. И в ее прощальный предсмертный подарок, который должен был охранять любимую внучку. Теперь ей пришлось поверить. Пес не причинит вреда никому, кто не обидит ее. И всегда будет поблизости. Пока ей ничто не угрожает, он не опасен.
Ей почудился едва слышный звук — словно бы кто-то удовлетворенно вздохнул. Она оглянулась — в дальнем углу кабинета на полу что-то темнело — нечто похожее на тень от стеллажа. Девушка улыбнулась — она знала, что стеллаж тут ни при чем, и что теперь она под присмотром.
Екатерина Годвер
Тот, кто в темноте
Письмо Андрей получил по почте. Достал из серого железного ящичка в подъезде, распечатал конверт прямо в прихожей и стал читать, хмурясь.
Лена настороженно наблюдала за мужем. В эпоху имейлов и мобильников бумажное письмо было как динозавр. В контактном зоопарке.
— Кто-то из родственников? — не выдержала она, когда Андрей, так и не разувшийся, перевернул клетчатый листок обратно и стал перечитывать письмо по второму разу. — С тетей Валей что-то?
Тетка Андрея, растившая его вместо матери — Валентина Павловна — цивилизацию с некоторых пор не жаловала, жила в деревне, из всех благ признавая только телефон по праздникам, а последние пару лет якшалась с якобы-христианскими сектантами, отгрохавшими себе дворец по соседству. Отношения с пасынком и невесткой разладились — но Андрей терпеливо сносил упреки и старался помогать, чем мог.
— На днях собирался ей позвонить. А это старый друг объявился. — Андрей сложил листок и сунул обратно в конверт. — Потом покажу. Давай ужинать!
***
Пока Андрей мыл посуду, Лена читала. Отправитель, некто Иван, расспрашивал, как дела-здоровье-работа, рассказывал, что в прошлом году продал квартиру, отстроил загородный дом в Поддубниках и там с женой жил-поживал теперь, то-се, пятое-десятое; звал на праздники в гости.
Одним словом — письмо как письмо. Только бумажное.
— Я от старой почты пароль давно посеял, — оправдывался Андрей. — А симку два раза за последние пять лет менял.
И в соцсетях он шифровался, потому что начальство соцсетей не одобряло. И городской телефон отключили два года назад, чтобы не платить зря за линию. Зато адрес был прежний, тот же, что и двадцать лет назад.
— Поедешь? — спросила Лена.
— Возьму билет на четвертое число. — Андрей поставил последнюю тарелку в сушилку и выключил воду. Виновато оглянулся через плечо:
— У тебя же все равно заказчики твои ненаглядные. А Данька на сборах мячик гонять будет… Эх-хе, вот бы и мне так!
— Не соскакивай с темы, Прохоров, — сердито сказала Лена. Письмо отчего-то ее пугало, хотя она ни за что не согласилась бы признаться в этом мужу. — Что за Ваня и откуда он взялся?
Андрей сел за стол и подлил кипятка в кружку с чаем. Почесал подборок, полез в холодильник и достал запотевшую бутылку «Березки»: сам он пил редко и спиртное обычно не покупал, но тут принес кто-то из знакомых под праздники.
Он начислил себе пятьдесят грамм, принюхался — но так и не выпил, а принялся скучно рассказывать, как развела его с другом детства, уехавшим счастья искать в Москву, судьба-судьбинушка и Ванина жена-злодейка. И что Иван бы никогда просто так письма не написал. Раз пишет, значит — что-то неладно, и надо съездить, разобраться… Может, чем помочь. Не чужие ведь — хороший человек, свой, пусть и потерялись давно…
Лена слушала, вспоминала небритого мужика в дорогом костюме, которого видела один раз, на свадьбе, бухого в дугу, и думала, что на хорошего человека Иван Витальевич Звягинцев не очень-то похож. Как, впрочем, и Андрей Вадимович Прохоров — но в тихом омуте чего только не водится.
— Только одно тебе на это скажу, Андрюх. — Она вернула мужу письмо.
— Ну?.. — Андрей заметно напрягся. Что было для него, человека раздражающе-уравновешенного, довольно необычно.