Если бы наш современник обвинил горожан в предательстве, они бы, скорее всего, даже не поняли упрека. Национальное самосознание, как и национальные государства, появилось значительно позже, куда важнее была корпоративная солидарность: купеческая, ремесленная, церковная, крестьянская. Вот если бы купцы Висбю, открыв ворота, нарушили интересы других ганзейских городов, это было бы настоящим предательством. Но жители Висбю своим поступком как раз послужили делу всей Ганзы, не дав прерваться важному торговому маршруту.
В церкви Святого Николая в Таллине сохранилась картина, считающаяся самым древним из дошедших до нас изображений ганзейских купцов и их кораблей. Слева — Святой Николай, покровитель мореплавателей. Хермен Руде. Масло (созд. 1478–1482).
Через Висбю шла ганзейская торговля с Новгородом, который поставлял в Европу меха и воск, поташ и деготь, зерно и мед. Из Европы в Новгород плыла бесконечная вереница коггов с фризскими тканями и одеждой, вином и ремесленными изделиями. Немцы жили в Новгороде в двух закрытых кварталах — Петерхофе и Гетенхофе — там же складировались привезенные из Европы и закупленные для вывоза товары. Что такое организованная торговая сила в сравнении с разрозненными местными предпринимателями, видно из следующей записи ганзейского летописца: «Русским было запрещено появляться на складах, и все их просьбы осмотреть немецкий товар отвергались. Напротив, русские товары тщательнейшим образом проверяли, прежде чем одобрить их покупку. В кредит русским также не продавали».
Торговля с Новгородом, несмотря на напряженные отношения ганзейцев с русскими коллегами, была настолько выгодна для обеих сторон, что Швеция не раз пыталась взять ее под свой контроль. Король Магнус Эрикссон предпринимал военные походы с целью захвата устья Невы, хотел организовать торговую блокаду Новгорода, но все его усилия провалились. В конфликт вмешалась Ганза, последовательно применив два своих главных инструмента контроля ситуации на Балтике: посредничество при заключении мира и угрозу торговых санкций, последовавшую после нарушения королем Магнусом этого мира.
Висбю был единственным ганзейским городом на территории Швеции, вступившим в этот союз в начале XII века. Через Висбю шла практически вся торговля с Россией.
Процветание Висбю на восточной торговле закончилось, когда ганзейским кораблям на пути из прибрежных голландских и северонемецких городов стало уже незачем делать стоянку на Готланде. Усовершенствованные когги, с лучшим парусным вооружением и более крупным корпусом, шли, минуя Готланд, прямо к конечной цели на Востоке — в Ригу, Ревель и далее — в Финский залив на Россию.
Других владений, подобных Висбю, у Ганзы в Швеции так и не появилось, но в прибрежных городах начиная с XII века стали возникать немецкие поселения. На первом этапе это были фактории, больше походившие на осажденные лагеря, чем на торговые представительства.
За высокими стенами располагались склады и общий дом, в котором купцы жили все вместе, как в монастыре или казарме. Жен и детей привозить запрещалось, хозяйство велось общее, а всем этим маленьким мирком руководили двое старейшин и совет мастеров. Выборы происходили раз в год накануне Нового года. Местные жители могли попасть за наглухо закрытые ворота фактории лишь с разрешения старейшин, у каждого члена купеческого братства рядом с кроватью должны были находиться латы, арбалет и меч на случай внезапного нападения. На ночь обязательно выставляли часовых.
Но постепенно Швеция становилась для немецких купцов своим домом. Уже в 1250 году ярл Биргер пригласил купцов из Любека селиться в городах Швеции, пообещав им освобождение от таможенных и прочих сборов. Последующие властители Швеции считали своей обязанностью привлечь немцев в страну. Наибольшую последовательность в этом отношении проявил король Магнус Эрикссон. Через две недели после вступления на престол в 1331 году он передал представителям Любека письмо о привилегиях, в котором освобождал их от всех таможенных пошлин и сборов на ввозимые товары. Жители Любека, пожелавшие переехать в Швецию, подпадали под действие шведских законов и должны были называться «swevi» — «шведы». Любекцам и шведам предписывалось относиться друг к другу «с преданностью и любовью». Вняв мольбам королевы, сообщал Магнус, он решил освободить потерпевших кораблекрушение жителей Любека от «прибрежного права», то есть гарантировал купцам, что их корабли не будут разграблены местным населением или королевскими чиновниками.