Выбрать главу

«Кольцевой» был построен в середине XVI века в одном из прибрежных северогерманских городов. Это был труженик, курсировавший между портами Балтики с самыми разнообразными грузами. Среди частей остова каракки были найдены следы зерна и дегтя, киновари и кремня, грецких и лесных орехов, каштанов и черного перца. Вырезанные на бочках знаки владельцев говорили о географии маршрутов «Кольцевого». Корабль успел побывать в Ростоке, Любеке, Данциге и Висбю прежде чем разбиться на прибрежных скалах Смоланда.

Между двумя парусными «ганзейцами», найденными у шведского побережья, уместилась целая эпоха, сделавшая Швецию частью общеевропейского рынка. Немецкие купцы и ремесленники, переселившиеся в Скандинавию в период немецкой экспансии на восток, постепенно ассимилировались, но ганзейские времена навсегда отпечатались в шведском языке. Они дали ему такие слова как «купец», «менять», «стоить» и еще целый список наименований продуктов и ремесленных изделий, пришедших в Швецию под парусами ганзейских коггов.

Корабли Густава Вазы

Второго октября 1518 года на борт одного из кораблей датской эскадры, стоявшей на якорях в Стокгольмском архипелаге, поднялись шестеро шведских дворян. Это были заложники, которые своей жизнью гарантировали безопасность датского короля Кристиана II. Монарх собирался отправиться на переговоры с воеводой Стеном Стуре, предводителем шведских бунтовщиков, засевших в Стокгольме, и подстраховка в виде заложников была обычной практикой дипломатических отношений того времени. Самому молодому из людей, добровольно рискнувших своей жизнью, едва исполнилось двадцать два года и звали его Густав Эрикссон. Самым старым был семидесятилетний епископ Хемминг Гад, убедивший воеводу пойти на переговоры.

Но, едва поднявшись на борт, умудренный жизнью епископ понял, что на этот раз он оказался слишком доверчивым. Король всех обманул.

Датская эскадра подняла паруса и, воспользовавшись хорошей погодой и попутным ветром, направилась от берегов Швеции домой. Заложники превратились в пленников. Воевода Стен Стуре со свитой напрасно три дня прождал датского короля в условленном месте. Приближалась зима, Стокгольм захватить не удалось, а в переговорах Кристиан смысла не видел. Он приплыл в Швецию за тем, что ему принадлежало по праву как главе объединенного государства Дании, Норвегии и Швеции, — за короной. И если кучка вышедших из повиновения подданных имела наглость выставлять ему какие-то условия, воспользовавшись временным военным успехом, то позже они за это расплатятся. Он еще вернется в Стокгольм с такой армией и флотом, что разбойникам Стена Стуре останется только просить о пощаде!

Но гнев не признанного шведами властелина был ничто в сравнении с чувствами, обуревавшими шестерых пленников. Как они могли клюнуть на клятвы датчан! Стоило выживать в сражениях, чтобы добровольно прийти в западню и, возможно, быть повешенными на площади в Копенгагене!

Согласно легенде, старый Хемминг Гад воскликнул, обратившись к товарищам по несчастью и показав на свою ладонь: «Смотрите! Я не поверю ни одному датчанину до тех пор, пока у него здесь не вырастут волосы!»

Если король и слышал проклятия обманутых приближенных шведского воеводы, то только усмехался по поводу их провинциализма и незнания законов большой политики. Эти законы сформулировал в своей книге «Князь» Никколо Макиавелли, и там была, в частности, и такая рекомендация: «Князь не может и не должен держать своего слова, если это способно ему повредить или если обстоятельства, при которых было дано обещание, изменились».

Создание шведского военного флота

Один из шестерых пленников — Густав Эрикссон, будущий шведский король и основатель династии Ваза — отличался не только взрывным характером, но и крестьянской практичностью. Поэтому, когда первый приступ бешенства улегся, он, наблюдая за тянувшимся за бортом близким шведским берегом, стал размышлять о причинах безнаказанности датского короля: «Если бы у нас были корабли! Как обидно, что мы можем разбить датчан на суше, но стоит им отойти от берега, как они становятся недосягаемы!»