Находка у Французских камней возвращает нас к одному из самых драматичных эпизодов в истории Шведского государства, когда власть Густава Вазы висела на волоске, и враги были повсюду, даже среди недавних друзей. «Мы сделали Густава королем за 100 марок, а уж за 500 всегда сможем скинуть его с трона», — цинично отзывались о короле любекские купцы, без чьих денег и военной помощи он бы вряд ли пришел к власти. И так говорили тогдашние доброжелатели!
Противники в Швеции называли его выскочкой, укравшим корону у более достойных претендентов, и тираном, в сравнении с которым даже датский король Кристиан II казался куда лучшим выбором. И это происходило всего через два года после победы над датчанами и всенародного чествования Густава как спасителя нации! В 1525 году он был окружен врагами и чувствовал себя загнанным в угол. Победа была общей, но по счетам приходилось платить лишь ему одному. Представители Любека напоминали об астрономическом долге в 120 тысяч марок, на который постоянно набегали проценты. Платить было нечем.
Богатства имелись у церкви, и, едва придя к власти, король «занял» у нее полтонны серебра, в основном это были предметы культового назначения, и тут же отослал «святой» груз в Любек в качестве первой платы. Время серьезного грабежа церкви, когда все ценности монастырей и соборов, а также многие церковные колокола уйдут на погашение военных долгов, еще не пришло. Но уже тогда епископы понимали, к чему идет дело, и на их поддержку король не мог рассчитывать. Народ, на плечах которого Густав Ваза пришел к власти, теперь называл его не иначе, как «Кунг Барк» — «Король Кора». Чтобы расплатиться с долгами и содержать армию, Густав постоянно повышал налоги, неурожайные годы окончательно подорвали экономику. Крестьяне ели хлеб, смешанный с корой. Аристократия, члены так называемой «Партии Стуре», ядро которой составляли родственники и приближенные погибшего в войне с датчанами воеводы Стена Стуре, были недовольны тем, что Густав недостаточно вознаградил их за поддержку в восшествии на престол. Членами государственного совета король назначал иностранцев, иногда даже бывших врагов, замки отдавал каким-то выскочкам, а не уважаемым представителям старых шведских родов. О грозе, собиравшейся над головой короля-освободителя, свидетельствует письмо-памфлет, отправленное в мае 1525 из Даларны в Хельсингланд: «Всех тех добрых людей, которые верой и правдой служили властителям Швеции и Шведскому государству Я (= король Густав) возненавидел и изгнал, а всех предателей государства, шведов, немцев и датчан, которые были вместе с ненавистным врагом государства королем Кристианом и предали господина Стена и всех нас, Я возвеличил, многих сделал епископами, многих владельцами замков, многих судьями…».
На портрете изображен Густав Ваза в возрасте 46 лет. Латинская надпись означает: «Такое лицо и такой вид имел король Густав. Великая Швеция была счастлива под Твоим правлением. 1542». Примерно в это время было разгромлено последнее крупное восстание против короля. Его власти в Швеции уже ничто не угрожало. Копия картины маслом Якоба Бинка.
Обвинения в адрес короля отчасти справедливы: назначая на высокие посты, он не особенно заботился о прошлом своих приближенных, но что оставалось делать, если в Швеции попросту не хватало образованных администраторов с незапятнанной биографией? Это проблема, с которой во все времена сталкивались страны, пережившие революцию. У Густава могли быть и сильные личные мотивы избегать слишком тесного общения с «партией Стуре». Как приблизишь к себе этих аристократов, если они убеждены, что ты — человек на престоле случайный и временный!
Военные успехи, на которых какое-то время держался авторитет молодого короля, также не могли продолжаться бесконечно. Унизительной неудачей завершилась военная экспедиция на Готланд, где обосновался бывший адмирал Кристиана II Сорен Норбю. Он объявил себя «Другом Господа и врагом всех прочих», стал чеканить собственную монету и занялся масштабным морским разбоем без разбора, на деле подтверждая вторую часть своего девиза. Адмирал сохранял верность изгнанному из Дании королю Кристиану и был всегда готов предоставить ему Готланд в качестве базы, а находившийся в его распоряжении флот — для военных операций.