У стен Кальмарского замка разбилась вера Густава Вазы в дружбу. После завершения осады король доверял лишь самому себе.
Холодный расчет заставил короля милостиво отнестись к интриговавшей за его спиной Кристине Юлленштерне. Жестокость по отношению к ней или к ее сыну могла поднять оппозицию. Молодой вдове не терпелось выйти замуж? Король нашел ей подходящего супруга — им стал один из приближенных Густава. Судя по тому, что с тех пор об участии Кристины в большой политике ничего не было слышно, брак оказался крепким и счастливым.
Неудачливый жених адмирал Сорен Норбю, окончательно запутавшись в своих политических и военных предприятиях, в конце концов потерял Готланд, был разбит на море датским флотом, бежал в Россию, сидел там в тюрьме, отказавшись поступить на службу к русскому царю, и закончил свою жизнь во время осады Флоренции. Хотя в своем девизе он и написал «Друг Господа», душа этого выдающегося бойца и авантюриста, которому куда больше подошло бы время викингов, скорее всего, попала не в рай или в ад, а отправилась прямиком в Валгаллу.
Беренд фон Мелен посвятил остаток жизни критике Густава Вазы, в том числе в литературной форме, став одним из самых яростных ненавистников короля в Европе. Безусловно, ему было приятно узнать, что каравелла с грузом пушек и ценностей, захваченных в Кальмарском замке, так и не доплыла до Стокгольма.
Со времени сражения у стен Кальмарского замка прошло тридцать лет. Густав Ваза, ставший величественным стариком с бородой патриарха, мог с удовлетворением констатировать, что страна, которую он принял разоренной и раздираемой внутренними распрями, стала походить на хорошо налаженное помещичье хозяйство, в котором доля личной королевской собственности была самой высокой. Помогли «редукции» церковных земель, перешедших в собственность короны. Оппозиция была разгромлена, недоброжелатели притихли и не отваживались более называть короля «крутильщиком бычьих хвостов» — в память о давних временах плена, когда Густав бежал из Дании, маскируясь под погонщика скота. Возможно, король и сам уже вытеснил из памяти те времена, когда он был просто дворянином Густавом Эрикссоном. Даже свои многочисленные послания он подписывал уже не как прежде «Густафф». Перейдя на язык древних героев и цезарей, он называл себя по латыни «Густауус». Европейские властители, поначалу относившееся к Густаву как к выскочке, отобравшему корону у ее законного владельца — датского короля — уже давно приняли шведского монарха в свой избранный круг. Исключение составлял лишь русский царь Иван Грозный, отказывавший Густаву в прямых контактах. Гордый Густав, преодолевая унижение, был вынужден вести переписку с Иваном Грозным через новгородского воеводу. Впрочем, наследный принц Эрик вскоре поможет отцу избавиться и от этого последнего напоминания о его прошлом, по собственной инициативе вступив в прямое общение с русским самодержцем.
Каждый день из окна замка «Тре крунур» Густав мог видеть воплощение своей власти и могущества — строящуюся на верфи каравеллу «Элефантен», которая должна была стать самым большим кораблем на Балтике.
Этот корабль будет не только самым большим, но и самым красивым! Любекцы уже достаточно наиздевались над прошлым флагманом шведского флота пятидесятиметровой «Большой Каравеллой», называя ее «Большой коровой». Действительно, корабль получился довольно неуклюжим и неповоротливым из-за слишком высоких кормовых и носовых «каслей» — надстроек. Немецкий мастер Ханс перестарался, желая обеспечить флагману преимущество в ближнем бою. Но уж за строительством нового корабля Густав будет приглядывать лично!
Мы не знаем, насколько тесно опекал Густав мастеров, но можно предположить, что покоя им не было. В архивах сохранились сотни писем короля, где он раздавал советы и приказы своим подданным и по куда более мелким делам, чем строительство гордости шведского флота. Густав, казалось, знал все, а о деловых качествах своих подданных был самого низкого мнения. Он указывал, как надо солить салаку и на какую глубину следует ставить рыболовные сети, он знал, где надо сеять лен и коноплю, где и с кем торговать и как строить замки. А уж по кораблям второго такого эксперта не было во всей Швеции. Густав давал подробные инструкции, как положено изготовлять даже такое ничтожное плавсредство, как баржу для перевозки камня в Вадстене, приказывая строить «красивую баржу, как это предписано!» Она должна быть с килем, ходить под парусом, и в то же время обладать хорошей грузоподъемностью.