Мы не знаем, существовал ли в Польше план вовлечения Москвы в антишведскую коалицию с помощью «своего» царя, или король Сигизмунд лишь удачно использовал возникшую для этого возможность, но только когда в его владениях появился молодой человек, объявивший себя чудесно спасшимся царевичем Дмитрием, польский король сразу увидел открывшиеся перспективы. Опыт успешного расшатывания внутренней ситуации в другой стране с помощью пропаганды Сигизмунд получил, пытаясь вернуть свою шведскую корону. Письма и эмиссары, посылаемые в Швецию из Польши, привели к общественному расколу и даже восстаниям против Карла. Швеция все же устояла, но почему бы не испытать подобный метод в Московии, где и народ более легковерный, и государственная власть слабее?
Воскресший Дмитрий еще был в Польше, и только собирал войско для похода на Москву, но уже стал побеждать Годунова в общественном мнении. Письма и посланцы Лжедмитрия разнесли новость по всей России: «Ждите своего настоящего царя. Переходите на его сторону!» В 1604 году Лжедмитрий с польскими и литовскими войсками выступил на Москву.
Видя невероятные успехи претендента на престол, Борис Годунов отправил к Сигизмунду посольство, требуя остановить интервенцию и обвиняя польского короля в нарушении двадцатилетнего перемирия. Но Сигизмунд отвечал, что московский поход — частное дело свободных польских граждан, и он не может вмешиваться в их личную жизнь.
Годунов умер, когда Лжедмитрий уже был под стенами Москвы, приветствуемый народом и боярами.
Но самозванцу удалось удержаться на престоле лишь около года. Группа знатных бояр поддерживала Дмитрия только для того, чтобы сместить самовластного Годунова и заменить его на послушного царя из своей среды. Заговорщики убили Дмитрия и многих сопровождавших его поляков. Бунт в Москве был поднят под лозунгом «Поляки бьют бояр и государя» — свидетельство того, что Лжедмитрий был все еще популярен в народе. Вероятно, желая раз и навсегда застраховаться от появления нового Дмитрия, чудом спасшегося от смерти, труп самозванца сожгли на глазах москвичей.
Увы, легенды так просто не уничтожаются.
Лидер заговорщиков боярин Василий Шуйский, провозглашенный царем, убедился, что время Дмитриев на Руси только начинается. Совсем скоро на «фабрике русских царей» — во владениях сандомирского воеводы, откуда вышел первый Лжедмитрий — появился Лжедмитрий-2, «как бы поднятый из пепла сожженного обманщика», по образному выражению шведского историка XVII века Юхана Видекинда, написавшего историю русской Смуты, что называется, по свежим следам. Парадоксально, но подлинность второго Лжедмитрия подтверждалась с помощью жены первого убитого самозванца — польки Марины Мнишек. Едва успев снять траур по первому Дмитрию, она тут же признает во втором своего спасенного мужа. Сейчас можно лишь догадываться, что заставило эту ревностную католичку пойти на столь страшное преступление: или желание еще раз стать русской царицей, или давление создателей легенды во главе с Сигизмундом, которые не хотели прерывать большую политическую игру по такой ничтожной причине, как гибель ее главного актера.
Лжедмитрию-2 способствовал такой же успех, как и его предшественнику. Десятки русских городов признали его своим царем, и войско самозванца, состоявшее из поляков, литовцев, казаков, пополняясь стекавшимися к нему отовсюду русскими, подошло к Москве, встав лагерем в Тушино. Лжедмитрий-2 был милостив, всех шедших к нему перебежчиков от Шуйского одаривал землями, деньгами и щедрыми обещаниями. Жестокость он проявил лишь по отношению к трем другим, едва проклюнувшимся, самозванцам, казнив их в своем лагере.
Видя, что власть в его руках расползается, как ветхая ткань, и сегодняшние приверженцы завтра могут стать сторонниками Дмитрия, Шуйский обратился за помощью к шведскому королю. Если Карл не пришлет войска, поляки, победив в России, обратят свои силы на Швецию. Карл IX прекрасно понимал, что это не шантаж загнанного в угол русского царя, а реальная угроза. Используя северную Россию как плацдарм, войска Сигизмунда могли угрожать и восточной Эстляндии с Ревелем, и Финляндии. Шведские коменданты Нарвы и Выборга еще до обращения Шуйского пытались стабилизировать ситуацию на востоке, рассылая письма в соседние русские области с призывами к населению оставаться верными русскому царю. Но города и крепости приносили присягу Лжедмитрию. К февралю 1609 года, когда в Выборге встретились для переговоров шведские и русские посольства, в руках Шуйского, кроме Москвы, оставались лишь Смоленск и Новгород.