Но даже когда посольству сообщили о смерти короля, русские посланцы не потеряли своего энтузиазма. Они добивались отъезда Карла Филипа в Москву. На этот раз неожиданное препятствие появилось в лице королевы Кристины. Она боялась отпускать младшего сына в страну, объятую гражданской войной и слывшую в Европе варварской. Делагарди писал королеве о выгодах торгового союза с Московией, но та отвечала, что сын должен закончить учебу. Кристина соглашалась с тем, что перспектива отправки шведских товаров из гавани Святого Николая на Белом море выглядит очень привлекательно, но не могла позволить сыну плыть осенью в период штормов на корабле из Стокгольма в Финляндию. Она ни в коей мере не хотела лишить Карла Филипа русской короны, затягивая его отъезд, но как раз сейчас лед на Аландском море был слишком тонок — нужно подождать открытия надежного санного пути. Вероятно, Густав Адольф, провозглашенный королем, мог бы подействовать на мать, но и ему не слишком хотелось отпускать младшего брата в Россию. Куда заманчивее выглядела перспектива присоединения российского северо-запада к собственной короне, тем более, что войска Делагарди сумели установить контроль над многими важными крепостями в приграничных русских территориях.
Больше года русское посольство провело в Стокгольме, добиваясь согласия королевы Кристины на разлуку с сыном. Если она отказывалась отпустить младшего, то, может быть, старший, Густав Адольф согласится принять русскую корону? «Оба моих сына — мое единственное утешение, и я их равно люблю, как свое собственное сердце!» — непреклонно заявила она русской делегации. Однако сопротивление Кристины все же удалось сломить. Но когда 9 июля 1613 года юный принц прибыл в пограничный Выборг, его время уже ушло. Поляков изгнали из Москвы, по всей России поднялась волна национального протеста против иностранных оккупантов — поляков и шведов. Карл Филип еще ожидал в Выборге подходящей возможности для въезда в Россию, а король Густав Адольф уже передал своему военачальнику в Новгороде четкую инструкцию: нужно максимально расширить границы королевства, захватив земли от Новгорода до Архангельска, а также возместить расходы войск. Известие о том, что собравшиеся в Москве представители русских городов выбрали царем 16-летнего Михаила Федоровича Романова, поставило точку на шведских планах посадить на московский престол своего царя. Впрочем, практичный Густав Адольф, вероятно, был прав, считая корону бушующей Московии не слишком привлекательной. Того же мнения был и Михаил Романов. По свидетельству Юхана Видекинда, сцена его призвания на царство выглядела не слишком традиционно. Казаки бежали за юным претендентом со скипетром, а он, в ужасе от предлагавшейся ему участи, отбивался от просителей мечом и многих положил на месте. Даже если в действительности все выглядело менее кроваво, чем это излагает уважаемый историк, мы можем получить представление о хаосе в момент воцарения основателя новой царской династии.
Принц Карл Филип. Кто знает, может быть, он и явился бы основателем новой царской династии, если бы почти на два года не задержался с отъездом из Швеции. Неизвестный художник (середина XVII в.). Масло.
16 января 1614 года оскорбленный Карл Филип со свитой покинул Выборг. Вызванному накануне новгородскому послу сообщили, что принц не хочет быть русским царем, и хотя бунтовщиками оказались не только москвичи и владимирцы, но и новгородцы, мстить шведы им не будут.
После этого началась большая месть. Делагарди, желая принудить новгородцев отойти от Москвы и признать своим королем Густава Адольфа, не разрешил им убирать урожай, этим занялись финские солдаты — для своих нужд. Делагарди запретил сеять хлеб в радиусе 100 километров от Новгорода. Шведские корабли на Балтике и Ладожском озере получили приказ захватывать русские ладьи с товарами.
Отряды Делагарди рыскали по нищей стране в поисках еды и, найдя запасы, отнимали все. Еще недавно Делагарди просил короля уменьшить поборы с населения, говоря, что добровольно новгородцы отдадут больше. Теперь наступили другие времена. На территориях, захваченных шведами, начался такой же страшный голод, как и во всей остальной, измученной войной России. Объясняя, почему новгородцы уже не хотят видеть себя в составе шведского королевства, маршал Эверт Хорн в 1615 году писал королю, что люди ожесточились, у них отнято все, им стало не на что жить. По мнению Хорна, тактика принуждения русских к повиновению голодом не оправдала себя. Даже угроза выселения из Новгорода тех, кто откажется присягнуть шведскому королю, действовала плохо. Участились нападения на шведские отряды, расквартированные в небольших деревянных фортах. Осада Пскова, второго по значению после Новгорода города российского северо-запада, которую возглавил лично Густав Адольф, провалилась. С планами расширения территории Швеции вплоть до Новгорода и Архангельска пришлось проститься: нужно было удержать захваченное, чтобы выгоднее продать на предстоящих переговорах.