Христианизация язычников, оказавшихся вдали от родины, также помогла усмирить их кровожадные нравы. Сначала скандинавы-идолопоклонники со здоровым цинизмом относились ко всем попыткам христианского мира обратить их в истинную веру. Но постепенно вожди викингов стали склоняться к новой религии. Переход в христианство был необходим для признания их новых европейских земельных приобретений, зачастую речь шла о сиюминутной материальной выгоде. Летопись монастыря Сен-Галлен в Швейцарии рассказывает курьезную историю обращения норманнов в христианство королем франков Людовиком Святым. Король призвал всех окрестных норманнов креститься, обещая им дать для этого белые ритуальные одежды. Но язычников пришло слишком много, и одеяний на всех не хватило — пришлось рвать ткань. Когда в эту символическую одежду был обряжен предводитель норманнов, он возмущенно воскликнул: «Меня крестили более 20 раз, и каждый раз я получал за это красивые одежды. Но сейчас вы дали мне мешок, более пригодный для пастуха, чем для воина, и если бы я не стыдился предстать перед вами обнаженным, ваш Христос тут же получил бы назад это тряпье!»
Однако какими бы мотивами новообращенные ни руководствовались, новая религия стала теснить прежние верования.
Второй удар по скандинавскому монолиту нанесли европейские женщины. Викинги, постепенно перейдя от набегов на Европу к ее планомерной осаде, не торопились перевозить на новое место жительства своих скандинавских подруг, поскольку вокруг было множество не менее привлекательных местных красавиц.
Хотя в церковных европейских хрониках в основном повествуется о том, что скандинавские язычники покоряли Европу огнем и мечом, вызывая у христиан лишь священный ужас, в реальной жизни все выглядело, скорее всего, не так, как это пыталась представить церковная пропаганда. В английской летописи XII века датчане обвинялись в том, что они прибегали к самым коварным иноземным трюкам: часто мылись, причесывали волосы и носили чистое белье, с тем, чтобы только «побороть целомудрие английских женщин и превратить дочерей дворян в своих любовниц».
В арабских источниках можно встретить описание викингов как людей, красивых и лицом и телом, тщательно следящих за собой. Арабский путешественник Аль Таруни, побывавший в поселении викингов Хедебю в Дании, пишет, что и мужчины, и женщины там красивы от природы, но тем не менее пользуются косметикой, подчеркивающей их красоту.
Нечего удивляться, что отважные, чистоплотные пришельцы из Скандинавии, с завитыми усами и бородами, с ловко наложенным макияжем и набором гребней и зубочисток в походном багаже сумели завоевать сердца европейских красавиц вполне мирным способом!
В то время, как викинги из западных районов Скандинавии покоряли Европу, колонизировали Оркнейские и Шетланские острова, Исландию и Гренландию, корабли с восточного побережья Швеции и Готланда направлялись на восток — через Балтийское море и далее, по великим русским рекам, к рубежам Византии и Арабского халифата. Сферу интересов викингов, живших на востоке Скандинавского полуострова, хорошо отражают рунические камни. В Упланде насчитывается 53 рунических камня, упоминающих о походах викингов. Лишь на одиннадцати из них сообщается о плаваниях на Запад, в то время как остальные говорят о путешествиях на Восток и Юг, в основном, в Византию.
Если сравнить европейские летописи IX–X веков, повествующие о бесконечных скандинавских грабежах и разбое, то сведения современников о восточных походах викингов выглядят куда более мирными. В арабских и византийских хрониках эти предки восточных шведов предстают скорее купцами, готовыми при случае стать разбойниками, чем профессиональными налетчиками.
«Варяги». Виктор Васнецов. Масло (1882). На Руси, в отличие от Западной Европы, викинги предпочитали добывать богатство торговлей, а не силой оружия.
Развернуться во всю широту на востоке викингам не давала география. Если в Западной Европе можно было налететь на богатый прибрежный город и, разграбив его, быстро исчезнуть, то Великая Русская равнина таких возможностей не предоставляла. Путешествия по «Гардарике» — «стране городов», как викинги называли Россию, требовали долгого и относительно медленного продвижения по рекам, часто перемежавшегося многокилометровыми волоками. Корабли варягов были более уязвимы, внезапность нападения исключалась, кроме того, приходилось обеспечивать «тылы»: заключать союзы с оставшимися позади воинственными племенами, на которые еще не опустился свет христианского миролюбия, строить укрепленные стоянки со складами. В общем, нужно было проявлять гибкость и, прежде чем вынуть меч из ножен, трижды подумать. Вплоть до девятнадцатого века в некоторых областных говорах северо-запада России «варягами» называли мелких торговцев, а «варяжить» означало «торговать».