Между руин лежали ровные поля, залитые зеленью весенних трав. Рассекая эту зелень, с юга на север тянулись русла оросителей, поросшие желтым прошлогодним камышом.
Я глядел на все это, и у меня невольно родилось такое ощущение, будто я, уехав за тысячи верст от родного дома, совершил удивительное путешествие во времени: из двадцатого столетия перенесся в средние века и к ним не только можно прикоснуться взглядом, их можно потрогать руками.
Я несколько раз провел рукой по сухому шершавому верху парапета, сложенного из круто замешанной глины — пахсы. Солнце прокалило ее, превратив в камень. Стена дышала теплом. В ней, в этой глине, как бы материализовалась энергия и частица жизни тех, кто строил крепость и навсегда канул в вечность.
Постояв с полчаса на стене, я спустился по пандусу и вышел из цитадели в восточные ворота. Это были третьи по счету ворота, которые я прошел в тот день, и все они находились на одной линии.
Свой дальнейший маршрут я определил еще там, на стрелковой галерее — попытать охотничье счастье в одном из древних оросителей.
Найти ороситель не составило труда: он находился рядом. Дно канала было сухое. Видно, кроме дождей, в него давно не поступала влага. По этой же причине, очевидно, и заросли камыша в нем не были слишком густыми — канал просвечивался до самого дна.
Я спустился в ороситель и, осторожно раздвигая камыш, двинулся вперед. Сколько я сделал шагов, не помню, как вдруг совсем где-то рядом послышалось легкое шипение. Замираю на месте, гляжу под ноги, на откосы канала. Нервы, слух, зрение напряжены до предела. Даже пот выступил на лбу. Торопливые удары сердца отдаются в висках. Но поблизости — никого. Просто шелест камыша, потревоженного ветром, я принял за змеиное шипение. А в том, что змеи здесь есть, я уже не сомневался — об этом говорили многочисленные норы грызунов, вырытые на откосах канала.
Шагаю дальше. Камыш редеет, мельчает и исчезает совсем.
На душе становится так легко, словно камень падает с нее — вот что для охотника открытая местность!
Долго иду по голому руслу, но безрезультатно. Змей пока нет. Проходя мимо небольшого куста тамариска, вдруг слышу, как одна из веток ударяет меня по ноге.
Ветка ли?
Осматриваю сапог и вижу на правой ноге, чуть выше запятника несколько капель яда. Только теперь начинаю понимать, какая опасность мне угрожала: я потревожил эфу.
Нужно заметить, что в отличие от других змей эфа наиболее агрессивна. Стоило мне задеть ее ногой, как она тут же проявила свой «характер», вцепившись в мой сапог.
Теперь она хочет скрыться, извиваясь ползет по откосу вверх. Я из-за пояса вынимаю длинный пинцет и преследую эфу.
Но ей от меня не уйти, она понимает это, сворачивается «тарелочкой» и яростно шипит. Впечатление такое, будто на раскаленную сковородку кто-то маслом плещет. Голову эфа держит над «тарелочкой», чтобы в любой момент поразить врага.
Я выбираюсь на берег канала, где, ожидая меня, исходит яростью змея, останавливаюсь и твердым взглядом гипнотизера гляжу на эфу. Красавица!.. На голове — белый крест, а по всему желтоватому телу — белые пятна, яркие полосы, узоры и зигзаги.
Я подхожу к ней так близко, что она вот-вот может броситься на меня. Но отступать уже поздно да и вряд ли это нужно.
Выбрав удобный момент, я должен схватить эфу за шею, чуть ниже головы. Но, видимо, от волнения или неопытности я несколько раз промахиваюсь. Змея, клацнув о пинцет, хватается за него зубами. Я вырываю его, и только после этого мне удается поймать вконец рассвирепевшую эфу.
Не разжимая пинцета, я беру змею за шею и ощущаю неприятный холод ее изгибающегося тела. Змея пытается обвить мою руку, чтобы с помощью живых «браслетов» получить опору. Между прочим, подобным же образом ведут себя и такие грозные рептилии, как кобра, гюрза и щитомордник. Горький опыт убеждает в том, что змеиные «браслеты» на руке ловца — явление крайне нежелательное и безразличное к ним отношение чревато самыми печальными последствиями. Опираясь на кольца, змея (особенно такая сильная, как гюрза) может вырваться и нанести смертельный укус.
Итак, эфа у меня в руке. Я достаю из кармана плотный мешочек и бросаю ее туда хвостом вниз.
Воодушевленный первым трофеем, иду по открытому руслу канала и с еще большим вниманием озираюсь по сторонам. Иду долго, но ничего не нахожу. Несмотря на это, я не теряю надежды на охотничью удачу.