Ревностный помощник царя Петра - барон Фридерик Гизен составил проекты о порядке жалования почетными титулами, форм грамот и дипломов.
Чтобы воплотить в жизнь реформу о гербах, упорядочить их, потребовался герольдмейстер, способный сам составлять гербы для родов, а также для городов.
Первым таким герольдмейстером стал Степан Андреевич Колычев. Поскольку одному было трудно справляться с порученным делом, в 1722 г. в помощь ему назначается дворянин из Пьемонта Франциск Санти, в свое время учившийся в Париже, служивший гофмаршалом двора герцога Гессен-Гамбургского. Санти прекрасно рисовал, но, к сожалению, мало интересовался изучением гербов русской формы. Поэтому в русскую геральдику он вводил готовые формы, в частности форму французского щита (табл. XIII, 3).
Сохранились некоторые эскизные рисунки его гербов. Например, Строгановых, Демидовых. Создавая герб Строгановых, он попытался использовать русские элементы, введя в изображение пушных зверей. Однако характерным для Санти было все же введение французских элементов, что, кстати, не всем нравилось. Некоторые из «пожалованных», недовольные его работой, даже доносили на него в Сенат.
В дальнейшем Санти принялся составлять рисунки городских гербов на полковые знамена, но эта работа не была им закончена [14]. Ему пришлось оставить область геральдики, хотя он работал весьма старательно, подходил к делу с чувством долга. Тем не менее многие города и провинции остались без гербов; сочиненные же гербы не были описаны. Позже его дело продолжили граф Б. Миних и художник А. Баранов [15].
К рисованию гербов иногда привлекались очень талантливые люди, но царское правительство не ценило их труд по достоинству. Вот, например, какой случай описывается в книге Б. К. Лукомского «О геральдическом художестве в России».
Еще с 1741 г. сохранился диплом, выданный в свое время первому министру Анны Леопольдовны - фельдмаршалу Миниху. Изделие поражает изяществом работы, почти ювелирной, бисерной тонкостью. Автором его был художник Герольдмейстерской конторы Иван Чернавский.
Выходец из небогатой семьи армейского прапорщика, он обучался живописи в Москве, потом служил интендантом, получая жалованья четыре рубля в месяц. В 1722 г. он определился в только что учрежденную Герольдмейстерскую контору, где рисовал не только гербы, но и различные исторические церемонии в лицах. По рисункам Чернавского издавались печатные книги.
За все эти труды он не получил ни копейки вознаграждения и совершенно обнищал.
В 1744 г. он выходит в отставку, «пожалованный» за все свои труды всего лишь чином титулярного советника. Для того времени его судьба была типичной для людей талантливых, но неродовитых. Рисование гербов было тяжелым, трудоемким делом. Иногда приходилось срочно рисовать по нескольку сотен гербов, ибо раздавались они монархами довольно щедро. Например, по восшествии на престол Елизавета Петровна за верную службу пожаловала потомственное дворянство гренадерской роте Преображенского полка. Генеральный герб лейб-компании был нарисован тем же Иваном Чернавским и утвержден императрицей. Дворянские гербы получили, к примеру, М. Воронцов, А. Шувалов, А. Разумовский (табл. XIII, 4-6).
Предстояло заготовить дипломы для 347 человек. Герольдмейстерская контора оказалась не в состоянии выполнить эту задачу. Тогда стали искать дополнительно новых художников. Нашли нескольких незаурядных мастеров живописи.
Они обязаны были являться в мастерскую в седьмом часу утра и уходить в восьмом вечера. Если кто-нибудь относился к работе не должным образом, то бывал строго наказан, с него удерживали часть жалованья, сажали под арест и взыскивали еще строже. В одной из резолюций Герольдмейстерской конторы есть место, где говорится, что за неявку в рисовальную палату двух художников «высечь батожьем». Такие предельно крутые меры возымели действие. За семь лет уже было изготовлено около 200 дипломов.
Это довольно много, если учесть, насколько трудоемким было изготовление каждого образца. Они писались на трех или четырех пергаменных листах с украшениями, перекладывались розовой, зеленой, голубой, алой и белой тафтой, «оболакивались» малиновым бархатом, золотой парчой, серебряным глазетом, прошивались шелковыми шнурами с золотом, с кистями и т. д. Использовались самые лучшие краски, выписывавшиеся из Берлина, Венеции и других городов.