Резко повернулся и зашагал к выходу.
— Надо действовать, и немедленно. Сейчас поедем в милицию.
…Подполковник Муканов вышел из-за стола, поздоровался с геологами и усадил их в кресла. Внимательный и сосредоточенный, он был готов выслушать, понять, тотчас прийти на помощь. Сергей коротко изложил события последнего дня. Подполковник сидел молча, не перебивая собеседника.
— Говоришь, привез труп Василия Клыкова с собой? Не побоялся?
Через минуту Муканов вызвал экспертов из научно-технического отдела.
— Там в коляске мотоцикла у этого молодца несколько необычный груз. Займитесь им.
Потом спросил:
— Почему они так торопились, интересно? Неужели ждали вашего отъезда, Алексей Петрович?
Сергей вспыхнул, жаркий румянец обиды выступил на скулах, но он смолчал.
— Видите ли, неделю назад мы закончили одну работу, — ответил Алексей Петрович, — получены очень интересные данные. Да и денег привезли порядочно, к зарплате как раз.
В дверь постучали.
— Разрешите?
Старший лейтенант Сергиенко коротко и деловито доложил о результатах осмотра.
— Клыков убит выстрелом в спину. В подкладке пиджака нашли письмо из Усть-Каменогорска, от девушки. В руке был зажат платочек с меткой О. Я., пахнет «Белой сиренью».
— Вы, кажется, работу пишете по исследованию запахов и смесей? — поинтересовался подполковник.
Старший лейтенант улыбнулся.
— Так точно! Кстати, одежду Клыкова посыпали черным перцем, чтобы собака не взяла след.
— Квалифицированный почерк.
Муканов повернулся к геологам и извиняющимся тоном предложил отдохнуть в приемной. Сергей и Алексей Петрович вышли.
Старший лейтенант Сергиенко сидел прямо, немного скованно. Он знал, что свое дело закончил и не торопился высказывать мысли, предположения. На гладко выбритом лице даже появилась легкая тень скуки.
У Толи Скворцова, молодого парня, недавно переведенного на оперативную работу, было наготове не менее десятка вариантов поисков преступника.
Высокий, чуть сутулый майор Кузьмин говорил медленно и осторожно, точно нащупывая путь в кромешной тьме.
— Необходимо узнать, чей платок был в руке Клыкова. Это можно сделать, расшифровав инициалы. — О. Я. Мы не знаем, что произошло между преступниками, почему Клык получил пулю в спину.
— Письмо! Письмо забыли, — не вытерпел Толя Скворцов.
— Нет, не забыл. По этому адресу, конечно, надо послать сотрудника. Ну, а остальные оперативные меры обычные.
— Алма-Ата, товарищ подполковник, — дежурный по управлению заглянул в дверь.
Муканов быстро прошел в соседнюю комнату.
— Добрый вечер, товарищ генерал. У нас здесь происшествие. Вы уже в курсе дела? С обкомом говорил. Посоветовали с вами связаться. Исчез ценный прибор. И деньги. Сумма солидная. Завтра высылаю донесение. Прошу выслать архивные материалы по условно-досрочному освобождению Клыкова Василия Артемьевича и Зенина Ивана Сергеевича. Да, конечно, буду держать в курсе дела.
…Стенные часы пробили шесть раз. Ранний летний рассвет побеждал короткую ночь, бесшумно уходящую из города. Бледнели тени деревьев на тротуарах, словно жуки, выползли машины-«поливалки», появились первые прохожие.
Анатолий Скворцов отворил окно, потянулся, включил приемник. Под мелодию «Маяка» проделал несколько гимнастических упражнений. Потом умылся и через две-три минуты в штатской одежде вышел на улицу.
На аэродроме сонные механики, лениво потягиваясь на ходу, брели по летному полю к самолетам.
Сердито рычали моторы. Парень в спортивной куртке на молнии постучал в окошко кассира.
— Как мне добраться до Усть-Каменогорска?
— До Павлодара, а там пересадка. Но сегодня пассажирского самолета не будет.
— Мне обязательно надо вылететь. — Он протянул в окошко удостоверение.
После короткого раздумья дежурный сказал:
— Через час здесь приземлится самолет с оборудованием. Попросите разрешения…
Взревели моторы, трава, примятая мощным воздушным потоком, низко склонилась к земле, и самолет, еле заметно покачивая крыльями, вырулил на взлетную полосу. Земля стала быстро уменьшаться в размерах, напоминая географическую карту.
Анатолий поудобнее примостился на большом ящике. Достал вчерашний номер газеты, но читать было неудобно, и он стал смотреть в мутноватое круглое окошко, за которым, сливаясь в ослепительный круг, бешено крутился винт самолета.