Эмма умерла в тот самый момент, когда привели аббата Бурнизьена. Никто ничего не заподозрил — даже дʼЭрвиль, который потом производил вскрытие.
Итак, Эмма скончалась от удушения, а не отравления. Почему же тогда, вместо того чтобы поддержать версию о самоубийстве, Ларивьер выдумывает слова Эммы об убийстве, якобы сказанные ею на смертном одре? Позднее Реми, вернувшись в Руан и изучив все материалы, не вошедшие в досье, нашел этому объяснение.
В Руане Ларивьер делает заявление о подозрении на преступление, поскольку самое плохое уже случилось: погребение официально приостановлено из-за кретина Каниве, который обнаружил кровоподтеки. Следствие обязательно будут проводить в Ионвиле, и существует риск, что кто-нибудь видел там дорожную карету доктора или знает о его связи с Эммой. Поэтому Ларивьер решил не только подтвердить открытие коллеги, но и, подкрепив подозрения Каниве якобы произнесенными Эммой словами, обратить на это особое внимание полиции. Действительно, кому придет в голову подозревать человека, без заявления которого ни о каком преступлении не было бы и речи?
Однако дальше все пошло не так, как рассчитывал Ларивьер. Делевуа отозвали от следствия, но Реми занял его место. Шарль заметил карету на дороге, а Мари Омэ рассказала о вечеринках у Родольфа. Ларивьеру ничего не осталось, кроме как капитулировать.
Решилась и загадка с письмом, адресованным мадам Бовари своему мужу. Оказалось, что Ларивьер просто сунул его в карман, даже не успев прочитать, поскольку узнал почерк Эммы и испугался. Нелепейшая ошибка с его стороны! Если бы письмо обнаружили вовремя, никакого расследования не стали бы проводить.
* * *Возвращение Реми в Руан было вызвано следующими причинами. Оказалось, что господин префект и господин прокурор были очень хорошо осведомлены о скрытой стороне жизни доктора Ларивьера. Появилась опасность того, что все узнают о тайных вечеринках в Юшет и в обществе разразится скандал. Первоначально их идея была такова: поручить расследование старому комиссару Деле-вуа, который благодаря своим примитивным методам наверняка придет к заключению о самоубийстве и прекратит дело за отсутствием состава преступления.
После первого же допроса Родольф смекнул, что все может зайти гораздо дальше, и предупредил префекта, который принял решение прекратить комедию и закрыть следствие. Лонгвиль увез слишком ретивого следователя, но никто не принял в расчет ничтожного атташе префектуры, который остался в Ионвиле и один продолжил докапываться до истины.
Реми вызвали в префектуру, и он просидел там в ожидании каких-либо сведений чуть ли не все утро. В первую очередь с ним поговорил Делевуа, который был неузнаваем. Незадолго до этого его известили, что он уйдет в отставку без благодарности за безупречную службу и без повышения в чине.
Старый полицейский набросился на Реми с упреками в том, что он поступил не так, как было велено. Нельзя настолько легкомысленно ставить под подозрение такого важного человека, как доктор Ларивьер, даже не посоветовавшись с вышестоящим начальством!
— Но, в конце концов, разве не он сам признался в преступлении?! — попытался возразить Реми.
— И что из того? Его арест все равно не воскресит Эмму Бовари.
В этом замечании был некоторый смысл, и Реми должен был признать, что вел себя неосторожно. Теперь из-за его глупости старый добрый патрон покинет службу с ничтожной пенсией.
Господин королевский прокурор разговаривал с Реми меньше пяти минут. Это был хитрый человек. Он вел себя очень учтиво, льстил молодому полицейскому и предсказывал ему блестящую карьеру. Какая жалость, что реорганизация, предпринятая в связи с отставкой господина Делевуа, вынуждает уволить и его помощника.
— Я буду очень сожалеть о вас, молодой человек. Мне давали читать ваши рапорты — они свидетельствуют о вашем несомненном таланте. Приходите ко мне, когда все это забудется. Мои двери тогда будут для вас открыты. — И он протянул свою вялую руку для прощания.
Господин префект церемонился меньше. Он посоветовал испытать удачу в Париже — там больше перспектив. Администрация готова любезно предоставить для него и его матери два железнодорожных билета третьего класса на поезд Руан — Париж. Его матери будут продолжать выплачивать пенсию, если, разумеется, Реми станет вести себя тихо. Кроме того, ему дадут рекомендательное письмо, чтобы его взяли на службу в префектуру Парижа.