ползущее вверх по скале, немедленно прятались обратно.
Но я все-таки сделала это! Обломав почти все накладные ногти и изодрав блузку и джинсы об острые края скалы, я, наконец, достигла вершины. Наградой мне был прекрасный вид по обе стороны скалистой гряды. Даже страшный пальмовый лес с высоты казался не таким уж страшным и невинно розовел далеко внизу. Но самое главное, я, наконец, воочию увидела то самое цветочное поле, по которому вчера вечером вели моего сына и других детей. Снова пошел дождь. Я даже не успела включить силовое поле, как он тут же кончился, промочив меня до нитки..
Немного отдохнув, я, дрожа толи от холода, толи от страха, приступила к спуску. Легко сказать «приступила», ибо всякий, кто хоть раз в жизни бывал в горах, знает, что спускаться гораздо сложнее, чем подниматься, если только на вершине горы вас не ждет кабриолЁт с друзьями... В конце концов, я сорвалась со скалы и, больно стукнувшись коленями о выступ, полетела вниз.
У самого подножия, я все-таки успела включить силовое поле и подобно мячику вначале запрыгала, а потом просто покатилась по земле, сминая траву и цветы. Получив хорошую порцию адреналина, а затем, заработав головокружение и тошноту, я, наконец, остановилась.
Вы, наверное, спросите, дорогие мои читательницы, отчего я не воспользовалась звездолетом и просто не перелетела в точку нахождения моего сына - тем самым избегнув многих мучений и страхов. Конечно, я бы так и поступила, будь у меня хоть немного больше горючего. Но сейчас, воспользуйся я звездолетом для перемещений по планетке, мои шансы улететь за пределы Млечного Пути с вырванными из рук злодеев детьми (а я не сомневалась, что так оно и будет) были бы равны нулю: оставшегося в баках топлива, как мне доложил после посадки любезный компьютер, едва хватало на ускоренный взлет и разгон до сверхсветовой скорости. Мне сразу вспомнилось предупреждение угонщика. Но я надеялась на то, что сумею, найдя детей и стартовав с ними с розовой планеты, добраться до оживленных транспортных путей, а там, положив звездолет в дрейф, подавать сигналы бедствия. Других вариантов у меня, к сожалению, уже не было...
Когда я окончила свой стремительный полет внутри силового пузыря и мой вестибулярный аппарат пришел в норму, я снова схватилась за приборчик. Судя по красной стрелке на экране, я была совсем рядом с детьми и их похитителями...
8
Тут я обратила внимание на цветы, что росли вокруг меня. Они чем-то напоминали ромашки, только с ярко-зеленой серединой и розовыми лепестками. Из любопытства, я сорвала один из них и он мгновенно сжурился в моей руке, а затем превратился в белый прах, который сдуло у меня с ладони порывом ветром. То же сталось с другим и с третьим растением. «Ну и ну, цветы-несрывайки!- удивилась я, двигаясь дальше.- Можно смотреть, но срывать нельзя!».
Поле состояло не только из чудных цветов. То там, то сям меж ними торчали заросли какого-то кустарника с маленькими красными, словно восковыми
листочками, но памятуя мой опыт с цветами, я проходила мимо, не трогая их. Некоторое время, я спокойно шла по цветочному полю, как вдруг порыв ветра донес до меня шум мотора. Я едва успела припасть к земле, как надо мной с ревом пронеслась летающая тарелка и стремительно пошла на посадку в метрах двухстах впереди меня. «Кажется, не заметили.» - подумала я, поднимая голову из травы...
Когда я, где ползком, где быстрыми перебежками от куста к кусту приблизилась к месту посадки, то увидела, наконец, то, что так долго искала: моего сына и других детей. Притаившись за ближайшим кустом, я стала наблюдать за происходящим.
Дети срывали цветы и складывали в заранее приготовленные железные ящики. У меня при виде этого зрелище сжалось сердце: «Бедные дети!» Четверо затянутых в кожу злодеев подносили уже заполненные ящики к грузовому люку прилетевшей тарелки. Пятый сидел на ступеньках трапа и ковырялся зубочисткой в зубах, на одном из которых блеснула золотая фикса. Передо мной собственной персоной восседал похититель моего сына. Судя, по выражению его лица и по повелительному мычанию в сторону таскающих ящики злодеев, он был у них самым главным. И тут до меня вдруг дошло, что цветы, которые рвут маленькие пленники, отчего-то не вянут. «Видимо, такова особенность этих растений,- подумала я,- что рвать их могут только дети.» Теперь, по крайней мере, мне были ясны мотивы похищения. «Но для чего злодеям понадобились эти цветы? Что в них такого?»