Беркович хотел уже положить «Очерки» на стопку книг, но какое-то неприятное ощущение заставило его осторожно опустить том на колени. Ощущениям своим инспектор привык доверять, но определить точно, в чем это ощущение состояло, он не смог бы. Книга вызвала у него неожиданный приступ неприязни — и скорее всего, связано это было не с Гиршоном, а все с той же утренней депрессией. Глупости.
Беркович еще раз раскрыл «Очерки» и понял наконец, что именно не понравилось ему в этой книге. Страницы были липкими — не настолько, чтобы прилипать к пальцам, но достаточно, чтобы вызвать неприятное ощущение. Будто кто-то положил книгу в сироп, а потом высушил на солнце. Если присмотреться — а Беркович немедленно сделал это, поднеся книгу к глазам, — то можно заметить, что листы действительно не совсем гладкие, а будто проглаженные.
Ну и что? Как-то Беркович дал почитать приятелю томик братьев Стругацких и получил его назад в таком состоянии, что можно было безошибочно сказать: кто-то на этой книге ел сладкий пирог, запивая его чаем. Отношения с приятелем испортились на какое-то время, а с книгой уже ничего нельзя было поделать — пришлось покупать другую, когда представился случай. Возможно, и на «Очерки по истории войн» кто-то из предыдущих хозяев этой книги пролил или сок, или сладкий чай. Вряд ли это сделал Гиршон — он-то был педантом и библиофилом, он книги берег и не стал бы проливать на них даже чистую воду.
А предыдущий хозяин стал бы? Скорее всего, тоже нет. Дал кому-то почитать, а тот книгу испортил, потому-то том и оказался у букиниста, а Гиршон его украл и…
Что ж, вполне возможно, так и было. Логически непротиворечивая цепочка. И что? Да ничего, просто тренировка дедукции. Беркович перевернул страницу, читая по диагонали, а для того, чтобы перевернуть следующую, пришлось послюнявить палец, потому что листы слегка склеились. Следующий лист тоже оказался слеплен с предыдущим, и Беркович послюнявил палец еще раз. Во рту остался едва заметный привкус — похоже, того самого пирога. Или… Нет, на пирог не похоже, и вообще на вкус было не сладко, а скорее кисловато. И запах… Беркович поднес книгу к носу и принюхался. Запах был явно не книжным — что-то терпкое и не очень приятное.
Странная мысль пришла Берковичу в голову, и он, подумав минуту, осторожно положил «Очерки» в полиэтиленовый пакет. Захватив составленный им список библиотек, инспектор покинул квартиру Гиршона и поехал в управление, по телефону предупредив эксперта Хана, что сейчас явится к нему со срочным заказом.
Вытащив книгу из пакета, Хан поднес ее к носу, осторожно придерживая двумя пальцами, и сказал, понюхав:
— Нет, так я тебе ничего не скажу. Скорее всего, все это чепуха. Мало ли что могли на книгу пролить? Но если ты настаиваешь…
— Да-да, — нетерпеливо сказал Беркович. — Я сам понимаю, что, скорее всего, ошибаюсь, но нужно убедиться.
— Я тебе позвоню, — сказал Хан. — Это займет час-другой.
Позвонил эксперт, однако, только к вечеру — Беркович уже и думать забыл о странной книге, рутинных дел было у него в тот день более чем достаточно.
— Спустись ко мне, — напряженным голосом сказал Хан. — Есть новости.
— Листы книги — не все, но большая часть, — были смочены составом, формула которого слишком длинна, чтобы я тебе ее прочитал вслух, — сообщил эксперт, когда Беркович вошел в лабораторию. — Очень сильное средство и мало кому доступное. В аптеках его точно не купишь. В последний раз, помню, его использовали в Мосаде, когда… Впрочем, это неважно.
— О чем ты говоришь, не пойму! — воскликнул Беркович.
— Препарат вызывает паралич сердечной мышцы, — объяснил Хан. — Достаточно полизать страницу, смоченную этой гадостью…
— Полизать? — удивился Беркович. — Какой же идиот будет лизать…
Он осекся, вспомнив, как сам пару раз слюнявил палец, чтобы перевернуть липкую страницу.
— Черт! — воскликнул он. — Я ведь тоже мог отправиться за Гиршоном!
— Послушай, — забеспокоился Хан, — ты много страниц перевернул таким образом?
— Две, — сказал Беркович. — Почувствовал странный вкус и позвонил тебе.
— Повезло, — облегченно вздохнул эксперт. — А вот Гиршону не повезло.
— Ты считаешь, что ему всего лишь не повезло?
— А ты считаешь иначе? Эту книгу он взял, по твоим словам, в магазине. Вряд ли убийца мог точно знать, кто купит этот том.
— Я сказал, что книгу Гиршон взял в магазине, верно. Но возможен другой вариант, — возбужденно проговорил Беркович. — Он мог украсть книгу у знакомого. Тот знал о гиршоновской книжной клептоманиии — наверняка все его знакомые знали, — и специально смазал страницы…