– Как по-вашему, – спросил Беркович, – зачем Шахаль поднял тело и положил на штабель?
– Не знаю, – пожал плечами Самдар. – Наверное, чтобы было труднее найти?
– Видимо… – задумчиво произнес Беркович. – Высокий штабель? Шахалю было трудно поднимать тело?
– Такому громиле… – хмыкнул Самдар. – Метра два с половиной там было в штабеле, Шахаль весь вытянулся вверх…
– Мгм… – пробормотал Беркович. – Скажите, господин Самдар, когда вы поссорились с Плавником?
– Мы с ним не ссорились! – вскинулся Самдар, лабрадор поднял голову и зарычал.
– Да, я понимаю, – вздохнул Беркович, покосившись на собаку. – Вы могли бы поехать со мной в полицию и дать официальные показания? Только собаку, пожалуйста, оставьте дома.
– Разумеется, – с готовностью согласился Самдар.
Через полчаса в кабинете инспектора Хутиэли сержант Беркович объявил о том, что задерживает Яакова Самдара по подозрению в убийстве Арье Плавника. Лабрадора Лавана не было рядом с хозяином, и возмущение Самдара пропало втуне.
– Он все хорошо организовал, и собака стояла на страже, – сказал Беркович инспектору Хутиэли, когда задержанного увели. – Убил и положил труп наверх штабеля, потом вышел на улицу, удостоверившись, что Шахаль сидит в своей комнатке и ничего не видит. Позвонил в полицию и стал ждать… Он все учел, кроме одного: с улицы невозможно определить высоту штабеля. Во-первых, верхушка просто не видна, а во-вторых, угол зрения не позволяет. Когда он подошел к складу, было еще темно, и он не смог точно сориентироваться, а когда взошло солнце, все уже было кончено…
– За каким чертом ему понадобилось убивать? – спросил инспектор.
– Выясню на первом допросе, – самонадеянно заявил сержант. – Этот Самдар смелый только если с ним рядом его лабрадор. А так – тряпка, вы видели, какими глазами он на нас смотрел?
Самоубийца
– Сегодня будет спокойный день, сержант, – сказал инспектор Хутиэли, не отрывая взгляда от экрана компьютера. Он смотрел на этот экран уже больше получаса, не прикасаясь к клавиатуре, и Берковичу было очень интересно: что же интересного увидел шеф? Или просто жара разморила? В комнате работал кондиционер, но в жар бросало только от одного взгляда за окно, где плавилось все, кроме людских сердец.
– Почему вы так думаете? – спросил сержант, не думая, впрочем, что Хутиэли изволит ответить. Инспектор, однако, с усилием перевел взгляд с экрана на Берковича и ответил коротко:
– Жара.
– Ну и что? – сделав непонимающее лицо, спросил сержант.
– В такую жару не работают даже фалафельщики, – глубокомысленно сообщил Хутиэли, предполагая, видимо, что работа преступника, во всяком случае, сложнее труда продавца фалафеля на Алленби. Убийство или грабеж нужно сначала продумать, а в сорокаградусную жару думать просто невозможно…
– Почему же? – раздумчиво сказал Беркович, желая вызвать инспектора на разговор. – Прошлым летом, помню, именно в такую жару некий Йохан Барнеа убил троих в подпольном казино…
– Угу, – буркнул Хутиэли. – Ты тогда еще не работал в полиции, потому и не знаешь деталей. Ребята сутки сидели за игорным столом в зале с кондиционером. Они просто успели забыть, что на улице печет, как в христианском аду. Если бы этот Барнеа высунул нос на улицу, его враги остались бы живы…
– Понятно, – протянул Беркович. – Нужно, значит, молиться, чтобы такая жара стояла все триста шестьдесят пять дней в году, тогда и преступлений не будет.
– Хас вэхалила, – сказал Хутиэли. – Я согласен на холодную погоду с преступлениями.
Прежде чем Беркович успел определить вслух свое отношение к этой проблеме, на столе инспектора зазвонил телефон. Хутиэли поднял трубку, и сержант даже со своего места услышал густой бас дежурного Иоси Шульмана. Слов, правда, было не разобрать, но Беркович и не прислушивался.
– Ну давай, я сам с ним поговорю, – сказал через минуту Хутиэли и еще дальше отставил трубку от уха.
Вместо баса Шульмана в трубке зачастил высокий голос, старавшийся, как показалось Берковичу, изложить в течение пяти минут, весь учебник по истории человечества.
– Спокойно, – прервал собеседника Хутиэли. – Я надеюсь, что вы ошибаетесь. Но что, собственно, вы хотите от полиции?
Он послушал еще минуту, прикрыл трубку ладонью и сказал Берковичу:
– Сержант, я переведу разговор на тебя. Тут подозрение на самоубийство, нужно проверить. По-моему, этот тип просто спятил от жары, но на всякий случай…