— Глупости, — сказал сторож. — С чего бы мне убивать Лискера?
— Разберемся, — пожал плечами Беркович. — А ребят я вам предъявлю через час-другой. Думаю, больше времени поиск не займет.
Сержант Соломон увел Шехтмана, а Беркович присоединился в холле к спустившимся с этажа Гольдштейну и Хану.
— Какой негодяй! — возмутился Гольдштейн, выслушав рассказ старшего сержанта. Эксперт только головой покачал.
— Намучаешься ты еще с этими подростками, — сказал он. — Так они тебе эту приставку и выдадут.
— Да пусть себе оставят, — заключил Беркович. — Лишь бы правду сказали.
Я убил, арестуйте меня!
На улице плавился асфальт, и старший сержант Беркович весь день просидел в прохладном кабинете под струей холодного воздуха из кондиционера. К счастью, никаких происшествий, требовавших его присутствия, не происходило, и он занимался оформлением законченных дел, подготовкой материалов для передачи в прокуратуру и суд, отчетами и прочей канцелярщиной, которую Беркович обычно терпеть не мог, но сейчас занимался с удовольствием, лишь бы не вспоминать об уличной жаре.
Время от времени он звонил домой и справлялся у Дорит, приходящей няньки, как чувствует себя Арик. Вчера и всю прошедшую ночь малыш плакал, утром перед работой Наташа возила сына к врачу, но педиатр ничего существенного не нашел, дал какой-то препарат, и Арик действительно успокоился. Дорит утверждала, что мальчик нормально ест и почти все время спит — в общем, все нормально.
Похоже было, что день так и закончится без происшествий. Беркович уже собрался было выключать кондиционер и просить Соломона подвезти его домой на патрульной машине, как позвонил сам сержант — легок на помине! — и сообщил, что в дежурной комнате находится наркоман, который, похоже, плохо соображает что говорит. Но если он говорит правду, то не далее как несколько минут назад он задушил собственную жену, в чем и решил сознаться.
Беркович спустился в дежурную комнату, где обнаружил описанного Соломоном мужчину, сидевшего на скамье для посетителей.
— Типичный наркоман, — сказал Берковичу Соломон. — Посмотри на глаза.
— Может, он все сочиняет? — спросил старший сержант.
— Я поеду к нему домой, проверю. Но похоже, какая-то доля правды в его словах есть. Он, конечно, в эйфории, но не до такой же степени…
— Как ваша фамилия? — обратился Беркович к «преступнику».
— Беньямин! — воскликнул тот. — Сойфер! То есть, я Сойфер, а Беньямин — это мое имя. То есть, Сойфер — моя фамилия, а…
— Понятно, — перебил Беркович. — Вы утверждаете, что задушили жену? По какой причине?
— Задушил! Не помню почему! Мы подрались. Мы всегда деремся. Ничего не помню. Сначала подрались, а потом — отключился. Прихожу в себя — смотрю: Сара мертвая на полу лежит. Я ее толкаю — так она же мертвая, не отвечает! Ну тогда я понял, что сделал…
Беньямин Сойфер неожиданно разрыдался, все его тело затряслось — наступала реакция на принятие наркотика.
— Вот так это и бывает, — философски заметил Соломон. — Девяносто процентов убийств на бытовой почве просходят в семьях наркоманов.
— Поехали, — решил Беркович. — Отправь этого типа в камеру, пусть отлежится.
Адрес, который был записан у Сойфера в удостоверении личности, соответствовал району бедноты — по стечению обстоятельств район этот начинался почти сразу за зданием управления; по крайней мере стало понятно, почему убийца пришел сдаваться именно сюда, а не в другой полицейский участок.
Дом оказался старым трехэтажным строением времен британского мандата, узкая лестница, казалось, вот-вот обвалится. Квартира Сойфера находилась на втором этаже, дверь оказалась не запертой, и Беркович с Соломоном вошли в комнату, которую лишь при большом воображении можно было назвать салоном или гостиной. Мебели здесь почти не было, а та, что была, годилась скорее для свалки, чем для приличной квартиры. Правда, в углу около окна на относительно новой тумбочке стоял замечательный телевизор марки «Тошиба» с экраном в двадцать девять дюймов, и первой мыслью Берковича была уверенность в том, что этот предмет домашнего обихода был Сойфером скорее всего украден. Мысль, конечно, могла оказаться совершенно неверной, а в следующую секунду Беркович и думать забыл о телевизоре — он увидел лежавшее рядом со старым диваном тело молодой женщины.
Сара Сойфер лежала лицом вниз, у нее была короткая стрижка, и никаких следов удушения на шее жертвы Беркович не обнаружил — ни синяков, ни пальцевых следов, ничего. Похоже, что и шейные позвонки сломаны не было.