— Странно, — произнес сержант Соломон.
— Ага, ты тоже обратил внимание, — сказал Беркович. — Кажется, Сойфер действительно все придумал. Возможно, женщина просто без сознания. А ну-ка…
Мужчины наклонились, перевернули Сару на спину и одновременно присвистнули.
— Ничего себе! — воскликнул Соломон.
Было отчего прийти в недоумение: платье Сары Сойфер на груди было черным от крови, ножевая рана находилась чуть ниже левого соска, а на полу под трупом натекла кровь. Орудия преступления нигде видно не было.
— Вот мерзавец, — пробормотал Беркович. — Дожрался наркотиков до такой степени, что сам не помнит — задушил он собственную жену или зарезал.
— Не мог он ее зарезать, — неуверенно сказал Соломон.
— Почему ты так думаешь?
— Ты к нему близко не подходил, а я осмотрел внимательно, — объяснил сержант. — Вся его одежда совершенно чистая. Посмотри сколько крови. Если бы это была работа Сойфера, на одежде обязательно остались бы следы. И не в таком он был состоянии, чтобы перед приходом в полицию искупаться и переодеться. Да и зачем? Какой смысл? Если он убил, то не все ли равно — каким способом?
— Логично, — кивнул Беркович. — Хорошо, вызывай бригаду и экспертов, будем разбираться.
Ожидая Хана, Беркович внимательно осмотрел место преступления. В квартире царил кавардак, но из этого еще не следовало, что здесь происходила драка — возможно, так здесь было всегда, вряд ли супруги Сойфер следили за порядком. Ножа Беркович не нашел нигде — убийца наверняка унес его с собой и выбросил где-то по дороге. По дороге в полицию? Тогда есть шанс найти орудие преступления — до управления отсюда не так уж далеко, Сойфер наверняка шел пешком. Может, на допросе он и сам вспомнит, как на самом деле убил жену и куда швырнул окровавленный нож.
А как быть с утверждением Соломона о том, что Сойфер не мог зарезать жену? Рассуждение выглядело логичным, но его предстояло проверить, и Беркович, не дождавшись прибытия эксперта, решил вернуться в управление.
Войдя в кабинет, он попросил привести из камеры Сойфера, который, похоже, немного пришел в себя. Во всяком случае, он уже не дрожал и взгляд у него был вполне осмысленным. Сойфер сел на предложенный ему Берковичем стул и спросил:
— Сколько мне дадут?
— Это зависит от того, было убийство преднамеренным или нет, — объяснил старший сержант.
— Нет! — воскликнул Сойфер. — Я не хотел. Я вообще ничего не помню!
— Расскажите подробнее, — попросил Беркович. — Ваша жена тоже принимала наркотики? Вы поссорились? Почему?
— Она… Нет, она не принимала… А я… Без «экстази» уже не могу, знаю, что это… Но все равно… Потому и ссорились. Сара хотела от меня уйти. Я сказал, что если она это сделает, я ее найду и убью. Она стала на меня кричать… А дальше… Дальше не помню, как раз таблетка начала действовать. Потом смотрю — Сара мертвая…
— Вы ее трогали? — спросил Беркович. — Переворачивали?
— Нет! — взвизгнул Сойфер. — Не переворачивал!
— Она лежала лицом вверх?
— Нет, — сказал Сойфер. — Но я ее звал, кричал…
— Почему вы решили, что она мертва? Может, потеряла сознание? Или спала?
— Спала? Вы рехнулись? Простите, старший сержант… Я действительно ее потрогал… ногу… Холодная, как лед, как труп… Тогда я испугался…
— Понятно, — сказал Беркович. — Когда вы выходили из квартиры, почему не заперли дверь?
— Запер… Я не помню… Может, не запер. Вообще-то мы редко запираем, только на ночь…
Зазвонил телефон. Беркович поднял трубку и услышал голос эксперта.
— Борис? — сказал Хан. — Я так понимаю, ты сейчас из Сойфера показания выжимаешь?
— Примерно, — сказал Беркович. — Правда, без толка.
— Если у него на одежде нет следов крови, то он не убийца, — продолжал Хан. — Женщина умерла не больше полутора часов назад. Удар был нанесен так, что убийца не мог не испачкаться. А если Сойфер находился в невменяемом состоянии, он не имел возможности так тщательно привести себя в порядок, что…
— Да, я понял, — прервал Хана Беркович. — Спасибо, я перезвоню через несколько минут.
Он положил трубку и спросил у внимательно слушавшего разговор Сойфера:
— Вы говорите, что жена грозилась уйти от вас. Было к кому?
— К кому? — вспыхнул Сойфер. — Из-за этого мы чуть не каждый день дрались. Она путалась с одним… Яир Штайниц его зовут. Ужасный тип, ужасный, не понимаю, как она могла…
— Она не скрывала, что у нее есть любовник?
— Скрывала? Сара? И не думала! Я ее бил, а она смеялась и говорила, что уйдет к Яиру.