– И это все? – спросила Жозефин, указывая взглядом в сторону, куда скрылся Герцог.
Дэгль широко улыбнулся и обнял ее за плечо:
– Конечно нет, оперативная бригада проследит за ним, нам важно узнать, где он прячет внедорожник.
– Вот это да! – облегченно воскликнула Жозефин.
***
На следующий день в обеденный перерыв Дэгля племянник и тетя снова сидели в кафе на площади ХХ августа. На этот раз они заказали сэндвичи: с тунцом для сержанта, с серыми креветками для Жозефин.
– Ну рассказывай все по порядку, – с нетерпением попросила Жозефин.
– Да-да, так вот. После нашего с тобой разговора я установил наблюдение за мадам Пробст, а еще выяснил ее прошлое. После того, как она вышла замуж за Ральфа Пробста 11 месяцев назад, она сразу же оформила на него две страховки с колоссальнейшей страховой премией. Коллеги из Германии сообщили нам, что у нее также имелся любовник, некий Макс Герцог, бывший муж ее родной сестры, от которого Йоханна успела родить сына.
– Я сразу поняла, что он любовник мадам Пробст, – сказала Жозефин. – Как только он назвал себя.
Дэгль согласно кивнул.
– Именно он сбил Ральфа? Это ведь на фоне его коричневого джипа сфотографировалась мадам Пробст?
– Конечно. Мы нашли машину, вернее он сам привел нас к ней. Она была припаркована на одной из узких улочек в Унди, случайно на нее ни за что не наткнешься.
– Так значит основной мотив – деньги? Они намеревались получить их по страховке?
– В том числе. Но главное сокровище, на продажу которого они рассчитывали, находилось в той самой папке из швейцарского банка. История эта длинная. До брака с Йоханной Ральф Пробст был счастливо женат на дочери известного в узких кругах художника, знаменитого тем, что он подделывал картины и рисунки известных мастеров. У него были и оригиналы, как, например, «Портрет юной невесты» Леонардо да Винчи.
– Да Винчи? – глаза Жозефин округлились. – Интересно, сколько может стоить рисунок Леонардо да Винчи?
– Ральф Пробст тоже этим интересовался, он связался с амстердамским Рейксмюземумом и отвез им его на экспертизу. Его оценили в 140 миллионов евро.
– Такая прорва денег. Он собирался его продавать?
– Да, первая жена Ральфа умерла 10 лет назад и завещала всю коллекцию, оставшуюся от отца, супругу. Возможно, она даже не подозревала, что в ней содержится настоящий Леонардо, думала, это один из шедевров отца. А потом их общий сын сильно заболел. Рак костного мозга, довольно агрессивная форма, специалист нашелся только в США, на операцию по пересадке потребовалась куча денег, и Пробст решил продать рисунок, предварительно удостоверившись в его ценности. Ральф с Йоханной ехали совсем не в Антверпен, а в Амстердам на подписание контракта.
– Но почему Йоханна решила убить мужа именно сейчас?
– Вероятно жажда денег просто ослепила ее. 140 миллионов – огромная сумма, хватило бы и на лечение сына Пробста, и на безбедную жизнь им вдвоем.
– Но она захотела все только для себя, – закончила за него Жозефин.
Дэгль кивнул.
– Для себя и своего любовника. Они задумали подстроить все дело так, чтобы выглядело как несчастный случай, однако, не учли одного важного факта.
– Меня, в качестве свидетеля! – победоносно заключила Жозефин.
– Да, Жозе, ты оказалась для них настоящей палкой в колесе.
– Рисунок Леонардо был в той папке в швейцарском банке?
– Да, несмотря на то, что банки в Швейцарии славятся тем, что заботятся об интересах своих клиентов и неохотно идут на сотрудничество с полицией, в данном случае у них не было выхода.
– Специалист по переговорам, этот твой Маззанти?
– Какие там переговоры, он просто пришел в банк, назвал номер ячейки, они проводили его в хранилище, даже не спросив имени. Ему осталось только ввести код и забрать папку. Ячейка была арендована на предъявителя. Банк не желает знать имени своих клиентов, так он не сможет разгласить о них информацию, ведь этой информации просто не существует.
– Как здорово, – сказала Жозефин. – Но кому же теперь принадлежит это сокровище, раз Ральф умер, а Йоханна арестована?
– Маззанти решил передать его наследнику, Курту Пробсту, он сейчас на лечении в университетском госпитале Мюнхена, поэтому оформлением необходимых бумаг будет заниматься его супруга.
– Как хорошо, когда все хорошо кончается, – блаженно произнесла Жозефин и заказала себе и племяннику по шоколадному маффину.