Она оказалась отличной мотоциклисткой. Пролетели по Старому городу и быстро оказались на его окраине, между Палмовкой и Новой Либенской синагогой, где у паркового массива стояли частные особнячки. Дом нашли сразу. Выглядел он безукоризненно, только отчего-то тревожно горел свет в гостиной. Они подкрались и заглянули в окна первого этажа – никого. Но что-то было не так. Перевернутая настольная лампа, опрокинутая ваза. Все выглядело на удивление тихо, как будто громы и молнии уже пронеслись, теперь оставалось пожинать плоды бедствий.
И Крымов, и Эльза вытащили оружие. Дверь оказалась открыта. Они переглянулись и вошли. Он – первым, она прикрывала его. Холл, лестница в подвал…
Они осторожно и бесшумно спустились. Картина им предстала почти знакомая. В середине подвального помещения – стол. Пустой. Рядом лежал убитый молодой человек в фиолетовой мантии иудейского священника – у него была явно свернута шея. Второй, в таком же одеянии, сидел у стены, обхватив голову руками. Судя по всему, он пребывал в глубочайшем шоке. У стола лежала знакомая груда земли в форме человеческого тела, но без головы. Равви, стоявший у дальней стены, держал в руках охотничью двустволку.
– Что случилось? – спросил Крымов.
– Я вовремя успел снести ему голову, – дрожащим голосом проговорил священник лет пятидесяти и кивнул на кучу земли.
– Ясно, – сказал Крымов. – Вместе с шемом во рту и надписью «эмет» на лбу?
– Именно так. Кто вы?
– Я работаю на ваше братство. Господин Давид Коэн бен Кастиэль будет очень вами недоволен, гарантирую. И вас ждет товарищеский суд, как я понимаю.
– Я знаю это, – опустил голову равви.
– Скажите, что у вас пошло не так? – неожиданно спросила Эльза. – В чем промахнулись? Вы создали рецепт глины на основе крови троих человек, прочитали нужные молитвы, в этом я не сомневаюсь, поскольку он ожил, но что вы сделали не так? Почему он набросился на вас? Ведь он убил вашего ученика. – Она кивнула на труп молодого человека. – Почему Голем решил уничтожить своих создателей?
– Понятия не имею, уважаемая пани, – покачал головой равви. – Нам казалось, мы близки к совершенству, уже коснулись…
– Бога? – договорил за него Крымов.
– Его силы и мудрости, его дара, который когда-то получил наш предшественник – Иегуда бен Бецалель. Но он создал своего Голема, верного слугу и друга, а мы – бездушное чудовище, способное только убивать.
– По легенде, Иегуде бен Бецалелю помогал сам Господь, – сказал Андрей. – Он создал Голема, чтобы тот защищал от недругов гетто. В этом была практическая цель. А зачем вам понадобился Голем?
Раввин посмотрел на него, но ничего не ответил. А разволновавшийся Крымов не смог не задать еще один вопрос.
– Неужели искушение создать живое существо, подобно Богу, так велико? – нахмурился детектив. – Если честно?
– Очень велико, – неожиданно вдохновенно произнес равви.
– Да любая женщина может родить хоть пять мужиков, хоть десять, в отличие от Голема они будут и говорить, и мыслить, и даже любить вас. Может быть, станут гениями. Зачем же вам это нужно?
Равви прислонил двустволку к стене, сел на ближайший стул и усмехнулся:
– Вы не понимаете, уважаемый пан. Женщины рожают подобных себе – обычных людей. А это – сверхъестественное существо. Голем Льва Бецалеля обладал гигантской силой, его не брали сталь и огонь. При всей своей мощи он мог передвигаться с быстротой животного, чтобы везде поспеть и обезопасить гонимых иудеев. Творение Голема – это создание чуда, а не подобного себе. Я мечтал об этом тридцать три года, с шестнадцати лет. С тех самых пор, как услышал легенду от своего учителя равви Иехиля бен Нахмана с Кутна Горы. Он сам юношей участвовал в создании Голема и со своим учителем оживил его. Тот стал человеком и ушел в мир.
– Они отпустили в мир Голема?
– Мой учитель думал, что тот вернется, но он ушел навсегда. Позже они узнали, что его сбил поезд. Голем встал на пути и сам подставил себя под удар.
– Но зачем?
– Он был уродлив, нем и не смог справиться с этим.
– Может быть, он хотел, чтобы его полюбили? – спросила Эльза. – Но ему отказали в этом чувстве?
– Может быть, – пожал плечами равви. – Я не знаю. Но знаю другое: с каждым столетием каждый из нас, кто лепит Голема, вдыхает в него жизнь, надеется на то, что он создаст нечто более совершенное. И многим это удается, добрая пани. Но лучшее – впереди.
– И все-таки вы соревнуетесь с Богом, – заключил Крымов. – Хотите того или нет, но вами, равви, и подобными вам движет гордыня.
– Вы правы, – вдруг откликнулся ученик, поднимая голову, и глянул на случайных гостей этого дома. – Святая гордыня! И я посвящу всю жизнь созданию совершенного Голема, который станет моим другом и слугой, для которого не будет преград ни в чем.