– А каким образом, сэр, – спросил он, – вам удается столь искусно продлевать удовольствие? И где здесь элемент неопределенности?
– Сейчас я расскажу вам, каким образом каждый вечер выбирается жертва, – ответил мистер Мальтус. – И не только жертва, но и другой член, который становится орудием в руках клуба и в данном случае жрецом смерти.
– Боже правый! – обомлел полковник. – Они что, убивают друг друга?
– Таким образом решается главное затруднение для самоубийц, – кивнул Мальтус.
– Милостивые небеса! – воскликнул полковник. – Так значит, сегодня вечером вас могут… меня могут… могут даже самого… Я имел в виду своего друга… Кого-либо из нас могут назначить на роль убийцы тела и бессмертной души человека? Возможно ли подобное в роду людском? Какое чудовищное злодеяние!
Преисполнившись ужаса, он готов был немедленно встать с дивана, но тут полковник заметил нацеленный на него из другого конца комнаты недовольный взгляд принца. Грозные глаза Флоризеля тут же привели его в чувство.
– Хотя, с другой стороны, – добавил он, – почему бы и нет? Vogue la galère![1] Я – в клубе!
Мистер Мальтус с восторгом наблюдал за изумлением и отвращением полковника. Этот человек находил особую приятность в собственной порочности, и видеть душевные терзания другого ему доставляло искреннее тщеславное удовлетворение, поскольку сам он считал себя выше всяких чувств.
– Теперь, когда ваше первое удивление прошло, – сказал он, – вы сможете вкусить тех изысканных наслаждений, которые дарует наше небольшое общество. Вам откроется, как могут воедино слиться упоение карточного стола, возбуждение дуэли и восторг римского амфитеатра. Язычники знали толк в удовольствиях, я искренне восхищаюсь утонченностью их вкусов, но лишь в христианской стране удалось достичь подобного совершенства, этой квинтэссенции, абсолютного пика остроты. Вы поймете, насколько скучными и пресными кажутся все другие развлечения тому, кто хоть раз вкусил этого. Правила игры, – продолжил он, – чрезвычайно просты. Берется полная колода карт… Но, похоже, сейчас вы сами все увидите. Не подадите мне руку? Я, видите ли, парализован.
И в самом деле, как только мистер Мальтус собрался начать рассказ, другие двустворчатые двери распахнулись и члены клуба довольно торопливо стали переходить в соседнюю комнату. Она ничем не отличалась от предыдущей, только обставлена была немного по-другому. Всю середину ее занимал длинный зеленый стол, за которым сидел, тщательно перемешивая колоду карт, председатель. Мистер Мальтус, хоть и опирался на трость и руку полковника, передвигался с таким трудом, что все остальные успели занять места за столом, пока эта пара и принц, который задержался, дожидаясь их, вошли в комнату. Они уселись за дальним от председателя концом стола.
– В колоде пятьдесят две карты, – шепнул мистер Мальтус. – Должен выпасть пиковый туз – это знак смерти, и трефовый – он укажет того, кто будет назначен исполнителем на эту ночь. Завидую я вам, молодым, – добавил он. – У вас хорошее зрение, и вы можете наблюдать за игрой. Я через стол – увы! – не отличу туза от двойки.
И он принялся усаживать на нос вторую пару очков.
– Я должен видеть хотя бы лица, – пояснил он.
Полковник в двух словах сообщил своему другу, что он узнал от почетного члена клуба и о том ужасном выборе, который будет сделан сегодня. Принц почувствовал, как сердце его похолодело и сжалось. Он с трудом сглотнул и огляделся по сторонам, как прижатый к стенке.
– Неожиданный рывок, – шепотом предложил полковник, – и мы все еще можем спастись.
Но это предложение вернуло принцу присутствие духа.
– Перестаньте! – молвил он. – И будьте любезны играть, как подобает джентльмену, какими бы высокими ни были ставки.
И Флоризель снова, на этот раз со спокойным видом, осмотрелся, хотя сердце его бешено колотилось и в животе он чувствовал неприятное жжение. Остальные члены клуба притихли и сидели в напряженных позах. Все были бледны, но мистер Мальтус сделался совершенно белым, как бумага. Глаза его выкатились из орбит, голова непроизвольно дергалась, руки, сначала одна, потом вторая, поднялись ко рту и начали судорожно сжиматься и разжиматься у посеревших дрожащих губ. Было очевидно, что удовольствие, которое испытывал почетный член, действительно носило весьма необычный характер.
– Внимание, джентльмены, – произнес председатель.
И он начал медленно раздавать карты справа налево, дожидаясь, пока каждый из членов клуба покажет, что ему выпало. Почти все переворачивали карту не сразу, и иногда было заметно, как тряслись пальцы игрока, когда он тянулся к роковому листку картона. По мере того как очередь приближалась к принцу, росло и его волнение. Однако нельзя сказать, что ему было неведомо чувство азарта, и он почти с удивлением поймал себя на том, что происходящее приятно щекочет ему нервы. Ему выпала трефовая девятка. Джеральдину попалась тройка пик. Червовая дама легла перед мистером Мальтусом, который не удержался и вскрикнул от облегчения. Молодой человек, который разносил пирожные, почти сразу после этого перевернул трефового туза да так и застыл от ужаса с картой в руке. Ведь он пришел сюда не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы быть убитым. Принц, преисполнившись искреннего сочувствия к его положению, даже на время забыл об опасности, которая все еще висела над ним и его другом.