Карла Дойл
Рассмотри меня
Глава 1
Роан
Свежий осенний воздух встречает меня, когда я выхожу из «Счастливые Зерна» незадолго до девяти часов. Ночное небо нависает над Кричащим Лесом, как темное одеяло. Облака закрывают любой звездный свет, а осколок луны дает слабый намек на свечение.
Двадцать лет назад я бы не обратил внимания на состояние неба. Я был сосредоточен на будущем, которое включало бы яркие огни большого города, а не бесконечное небо над Кричащим Лесом, единственным местом, которое я когда-либо смогу назвать домом. Монстров тогда не существовало. Во всяком случае, не в этом городе. Теперь монстры — это город. И я один из них.
Люди говорят, что мне повезло. Те из нас, кто пил пунш на ежегодном праздновании Хэллоуина в нашем городе в ту роковую ночь, все превратились в разных существ. Человек-волк, людоед, наг, орк, горгулья, зомби, хэллбой, минотавр, дракон, человек-электричество… список можно продолжать. У меня не выросли хвост, чешуя, мех или клыки. У меня не развились сверхчеловеческие способности. Я исчез.
В одну минуту я был восемнадцатилетним парнем с футбольной стипендией и симпатичной подружкой под рукой. Затем эта рука, вместе с остальной частью меня, исчезла из поля зрения. Весь ад вырвался на свободу, когда произошли преобразования. Никто не идет на вечеринку в честь Хэллоуина, думая, что уйдет оттуда настоящим монстром. Для тех из нас, кто пробовал домашнее пиво доктора Карлоффа, это именно то, что произошло.
Большинство нормальных человеческих жителей покинули город. Некоторые сразу после события, некоторые позже, когда стало ясно, что сумасшедший старый ученый в лесу не понимает, как исправить причиненный им ущерб. У тех из нас, кто изменился в ту ночь, не было другого выбора, кроме как остаться. Мир за пределами нашего города не готов к тому, кем мы стали. И те из нас, кто являются монстрами, не заинтересованы в том, чтобы быть лабораторными крысами.
Я не знаю, куда бы меня завела жизнь, если бы я не стал невидимым. Может быть, я бы в конечном итоге заправлял кофейней моей семьи, несмотря ни на что. Но я бы воспользовался той футбольной стипендией и сначала поступил в колледж. У меня были бы варианты.
Я чертовски уверен, что в конце дня я бы не был одиноким мужчиной, в компании которого была бы только моя рука. Однако через двадцать лет после того, как я выпил сыворотку доктора Карлоффа, все обстоит именно так.
Вот как это должно быть. Прикосновения, поцелуи, ебля… Я не могу сделать ничего из этого. Сумасшедший ученый не знает, почему мягкие, пористые предметы становятся невидимыми, когда я к ним прикасаюсь. Не имеет ни малейшего, черт возьми, понятия ни о каких изменениях, которые он вызвал. Говорит, что думал, что создал сыворотку «хорошего настроения», которая стала бы хитом вечеринки. Ни в коем случае, док.
Одно я знаю точно — я не буду рисковать заразить этим заболеванием другого человека. Я не такой уж монстр.
Мой дом находится в нескольких минутах ходьбы от моего бизнеса, и я примерно на полпути, когда пара выходит из одного из пабов в центре города. Они не могут меня видеть, поэтому я схожу с тротуара, когда наши пути пересекаются.
Они оба люди-птицы — полностью птичьи от пояса и выше, человеческие ноги снизу — и они разговаривают уникальным сочетанием щебета и слов. Один похож на желтого зяблика, другой — на ястреба. Я понятия не имею, сохранили ли они свою человеческую анатомию ниже пояса. Такого рода подробности не становятся предметом сплетен в кофейне. Сейчас мы довольно сплоченное сообщество, поскольку большинство жителей — монстры.
Независимо от соотношения телосложения птицы и человека, люди-ястребы и вьюрки похожи друг на друга. Способные понять, через что проходит другой человек. Разделяя одно и то же существование. Я счастлив, что они есть друг у друга в этой гребаной реальности, в которой мы все живем. Это не мешает зависти скручиваться у меня в животе, когда ястреб протягивает одно крыло к спине зяблика.
Я скучаю по физическому контакту. Сексу — блядь, да, я скучаю по нему. У меня было только представление, прежде чем я стал монстром. Но и невинный контакт тоже. Держались за руки. Обнимались. Простые прикосновения. Это то, что есть. И это не изменится, поскольку я единственный человек в городе, который разыграл представление «исчезновение» в ночь создания монстров.
Мой телефон звонит в кармане, когда я сворачиваю на свою улицу. Я знаю, не глядя, что это Элиза, но мой пульс учащается, когда я вижу ее имя на экране блокировки. Мы ежедневно обмениваемся сообщениями. В течение нескольких часов, каждый вечер после того, как я закрываю кофейню, и наши беседы становятся изюминкой каждого дня.