Потом пили чай.
Люся вытащила из горки чашечку:
— А Галочке мы дадим эту чашечку, где пионеры (это я сама для тебя нарисовала). Да, Галочка?
— Да, — снисходительно ответила Галочка, протянув ручки к чашке.
Она держала ее обеими руками, пила большими глотками, эта маленькая девочка. Люся то и дело подкладывала Галочке конфет и торта, несмотря на укоризненные взгляды Виктории Генриховны. Время от времени Галочка ставила чашку на блюдце и внимательно рассматривала роспись. По белому фарфору чашки, гремя в барабаны, полыхая алыми флагами, неутомимо шли вперед пионеры.
— Хорошо, тетя Люся! — говорила Галочка, улыбаясь и касаясь пальчиком росписи.
Люся целует Галочку в пухлые нежные щечки, в шею.
— Щекотно! — ежится Галочка.
— Но, Люся!.. — укоризненно сдерживает Люсю Виктория Генриховна. — Она разобьет чашку. Возьми у нее.
Галочка исподлобья смотрит на бабушку и крепко сжимает чашку ручонками.
— Нет, нет, — говорит Люся, — пусть играет: это ее чашечка. Верно, Галочка?
— Да, — убежденно отвечает Галочка, не разжимая ручонок.
Приятно ей было смотреть на этих веселых детей, неутомимо шагавших на чашке, куда бы она ее ни поворачивала. И Галочка смотрела, поскольку это было возможно, ибо глазки ее слипались. Виктория Генриховна засуетилась:
— Пора, дети, пора!
Но Люсе не хочется отпускать гостей?
— Еще так рано, мамочка, — говорит она.
— Как это рано? — удивляется Виктория Генриховна. — Первый час. Мои дети всегда в десять часов уже спали.
— Первый час? — с лукавой улыбкой переспрашивает Люся Викторию Генриховну. — Тем более: зачем так поздно везти сонную девочку на Васильевский? Галочка уже спит. — Люся знает слабое место Виктории Генриховны. — Разреши, бабушка, оставить ее здесь?
— Это безрассудство! — вскидывает плечами Виктория Генриховна.
— При чем тут «бабушка»? — говорит Борька. — У Галки есть мать — обратись по назначению... Можно Галке остаться? — спрашивает Борька Магду.
Та в нерешительности.
— Фу, сухари какие! — с досадой говорит Люся. — В первый раз за пять лет прошу оставить у меня Галочку — так и то не могут уважить тетку. Ну, сухарик, миленький, — пробует она добром, обнимая Магду, — ну, ради моего дня рождения. Завтра с утра отвезу Галку домой, клянусь тебе.
Магда вопросительно смотрит на Евгения Моисеевича.
— Ну, пусть останется, если так уж понравилась наша девица, — говорит Евгений Моисеевич.
— Вы чудный, Женя! — восклицает Люся, тотчас же принимаясь расшнуровывать Галке ботинки.
— Это бесспорно, — невозмутимо соглашается Евгений Моисеевич, — только пора уже, милая, иметь свою.
Люся чувствует, что краснеет.
Галочку раздевают, укладывают на Люсину постель. Девочка ни за что не хочет расстаться с подарком. Приходится Люсе вымыть чашечку, наполнить ее конфетами и поставить на столик возле кровати. Ну вот, теперь Галочка может спокойно уснуть. Она засыпает, маленькая девочка, затерянная в широких пространствах Люсиной кровати. Она спит крепким детским сном.
Шумите, гости, вовсю, не бойтесь разбудить девочку!
Гости шумят и расходятся очень поздно.
И снова, как некогда, тотчас после ухода гостей Люся начинает прибирать комнату. Она, правда, очень устала за день, и хорошо бы ей сейчас отдохнуть, но она терпеть не может беспорядка. Кроме того, надо еше расставить по местам мебель.
Люся моет посуду.
— Помочь тебе? — спрашивает Петр. — Вытереть?
Люся не любит, когда мужчина «вмешивается в хозяйство». Но сейчас время позднее, посуды много, и Люся не возражает.
— Вот полотенце, — говорит она.
Петр стоит возле Люси, перебросив один конец полотенца через плечо, а другим вытирает посуду...
Теперь остается расставить по местам мебель. Для этого нужно собраться с силами. Люся присаживается на диван вблизи кровати, где спит Галочка. На одну лишь минутку, передохнуть. Петр стоит неподалеку, курит.
— Можно? — Петр хочет присесть на диван. Очевидно, он устал от танцевальной учебы.
— Не разбуди только Галочку, — говорит Люся, отодвигаясь-
Они долго молча сидят.
Петр думает, что пройдет еще полчаса, час — и перемирие между вещами будет нарушено, и безучастные вещи вновь разделят скрестившиеся на один вечер жизни хозяев.
— В конце месяца будет готова квартира, — говорит Петр.