- Твой друг, видимо, любитель пейзажей, а не портретов. Пошли, посмотрим остальное, - я протянул свою
руку и обрадовался как ребенок, когда она вложила в нее свою.
Мы прогулялись по галереи, ненадолго останавливаясь у каждой фотографии. Хоть я и завидовал тому, какие эмоции этот мальчишка вызывал у прекрасной Изабеллы, стоило все же признать, что он был довольно хорош. Мы повернули за угол и замерли. Там была она, семь портретов Анастейшы в полный рост. Она выглядела челюстеотпадно красивой… и естественной… и расслабленной, смеющейся, хмурящейся, дувшейся, вдумчивой, удивленной... и на одной из них, задумчивой и печальной. И этот момент я знал. Я точно знал, что он хотел быть намного больше, чем ее другом.
Эти картины были его преклонением перед ней – любовными письмами, развешанными на стенах галереи, где каждый ублюдок имел возможность глазеть на них.
Прежде, чем я понял, что говорю, слова вылетели из меня.
- Похоже, что не я один.
Она тоже уставилась на них ошеломленная, также удивленная, как и я, когда увидела их. Что ж, нет ни единого шанса, что они достанутся кому-то другому. От этой мысли моя кровь забурлила… я надеялся, что они продавались.
- Извини, - пробормотал я и направился к стойке ресепшена. Я хотел все эти фото. Директор галереи была впечатлена тем, что я купил их все. Я протянул свою кредитную карту.
- Я хочу, чтобы они были доставлены по возможности быстрее.
- Они должны висеть на протяжении всей выставки, - она улыбнулась мне слишком тепло. Когда я наградил ее полной киловатт улыбкой, она нервно прошептала: - Но я уверена, что мы сможем устроить что-нибудь, - и обхватила всеми своими пальцами, словно щупальцами, мою кредитку, почувствовав запах денег. Женщины... никогда не меняются. Это всего лишь симпатичное лицо, мое сокровище, и ты точно не хочешь присмотреться ко мне поближе.
Она протянула обратно мою карту, вся покраснев и хлопая ресницами. Изобразив вежливую улыбку, я направился обратно к Анастейше. Вот черт, я оставил ее на мгновение, а волки уже сбежались.
Возле нее стоял оживленно говоривший, постоянно улыбающийся и с симпатичной внешностью блондин… Отвали, она моя.
Ана немного подпрыгнула, как только я взял ее локоть. Белокурый ублюдок усмехнулся мне.
- Вы счастливчик, - сказал он слишком великодушно на мой взгляд.
- Да, я такой, - огрызнулся я в ответ. А теперь отвали.Он смог прочесть между строк… и немедленно отступил.
- Ты что, только что купил одну из фотографий? - спросила Анастейша с широко раскрытыми глазами, когда мы снова остались наедине.
- Одну? – фыркнул я.
- Ты купил больше, чем одну?
Она, и правда, не имела понятия.
- Я купил их все, Анастейша. Я не хочу, чтобы какой-нибудь незнакомец сидел дома и пялился на тебя.
Она уставилась на меня.
- Поэтому это лучше сделаешь ты? - проговорила она насмешливо, затаив дыхание.
Она действительно, действительно не понимала, насколько прекрасной и красивой была… и это поражало. Мысль о ком-то еще, детально изучающем все эти фотографии, была анафемой для меня. Она моя.
- Вообще-то... да.
- Извращенец, - пробормотала она, стараясь не рассмеяться.
Я пристально посмотрел на нее. Черт, она была такой привлекательной и забавной.
- Не могу не согласиться с этим заключением, Анастейша.
- Я бы и дальше хотела побеседовать с тобой об этом... но я подписала ПОН, - сказала она гордо. Почему она всегда возвращала мне это? Иисус, я предпочел бы поставить ее на место – предпочтительно подо мной… или на коленях.
- Чего бы я только не хотел сделать с твоим дерзким ротиком, - пробормотал я, наклонившись к ней поближе.
Она вздохнула.
- Ты очень невоспитанный, - бросила она, вспыхивая темно красным.
Я ухмыльнулся, посмотрев на нее вниз. Ох, детка, это не новость.Я оглянулся на фотографии.
- Ты выглядишь на этих фотографиях такой расслабленной, Анастейша. Я не часто вижу тебя такой.
Она моргнула всей кареглазой невинностью, затем смущенно посмотрела на свои пальцы, как будто была полностью поглощена мыслями о чем-то. Посмотри на меня. Я хочу знать, о чем ты думаешь.Наклонившись вперед, я поднял ее руку вверх, и ее дыхание замерло, как только мои пальцы вступили в контакт с ее кожей. Снова этот звук... Я почувствовал это в своем паху.
- Я хочу, чтобы и со мной ты была такой же расслабленной, - быстро прошептал я.
- Если ты действительно хочешь этого, то должен прекратить меня запугивать, - бросила она в ответ.
- А ты должна научиться общаться и говорить мне, как ты себя чувствуешь!
Дерьмо … Мы делаем это здесь, сейчас? Я хотел сделать это наедине. Кажется, она стала более уверенной и стала ценить себя. Черт, куда это приведет?
- Кристиан, ты хотел меня в роли Сабы. Вот в чем проблема. Дело в спецификации Сабы – ты присылал мне ее… - она сделал паузу, посмотрев на меня.― По-моему, синонимами были, я цитирую, «уступчивость, гибкость, податливость, пассивность, сговорчивость, смирение, терпеливость, послушность, покорность, подавленность». Мне нельзя было смотреть на тебя, говорить с тобой, разве только с твоего разрешения... А чего ты ожидал? - прошипела она.
Черт, нам нужно обсудить это наедине! Почему она делает это здесь?