- Намного больше, чем забавно, - пробормотала она.
- Значит, ты можешь вынести чуточку боли, - я не смог скрыть надежду в своем голосе. Она пожала плечами.
- Думаю да, - нервно сглотнула она.
Хорошо... таким образом, мы будем в состоянии закруглиться с этим соглашением. Глубокий вдох Грей, дай ей его условия.
- Анастейша, я хотел бы начать все сначала. Делать все эти ванильные вещи... и, возможно, когда-нибудь, если ты будешь доверять мне – а я смогу положиться на то, что ты будешь честна и откровенна со мной – мы сможем пойти дальше... и попробовать некоторые вещи, которые мне нравятся, - Это все.Черт. Я ждал. Ждал ее реакции. Мое благосостояние, мое равновесие лежало на чаше весов… и... она ничего не отвечала! Она уставилась на меня и, так как было темно, я понятия не имел, о чем она думает. Это - чистилище.
- Но что с наказаниями? - спросила она в итоге. Я закрыл глаза. Это не было отказом.
- Никаких наказаний. Никаких.
- А правила?
- И никаких правил.
- Совсем никаких? Но у тебя есть потребности...
- Ты нужна мне больше, Анастейша. Последние пять дней были для меня чистилищем. Все мои инстинкты кричат мне о том, что я должен отпустить тебя, что я не заслуживаю тебя... эти фотографии, что сделал парень – я увидел, какой он видит тебя. Ты выглядела такой... спокойной... прекрасной – это конечно не значит, что сейчас ты не красива – но теперь ты сидишь здесь, и я могу видеть всю твою боль... и это так тяжело, жить с осознанием того, что являюсь тем, кто заставляет тебя так чувствовать. Но я эгоистичный человек. Я хотел тебя с тех пор, как ты ввалилась в мой кабинет. Ты... изысканная, честная, добрая, сильная, остроумная, притягательно невинная… список можно продолжать бесконечно. Я восхищаюсь тобой. Я хочу тебя, и мысль о том, что ты могла бы принадлежать другому, как нож, который режет мою черную душу на куски, – Совершенная речь, Грей!
- Кристиан, почему ты думаешь, что у тебя черная душа? - заплакала она неистово, полностью ошеломив меня. - Я бы никогда такого не сказала... возможно, печальная... но ты хороший человек. Я же вижу это – ты щедрый, ты добрый, ты никогда не обманывал меня... А я не особо прилагала свои усилия – суббота стала для меня таким шоком – и это было моим озарением. Я поняла, что ты сделал все слишком просто для меня, и что я никогда не могу быть тем человеком, которого ты хочешь. А затем, после того как я ушла от тебя, мне стало ясно... физическая боль, которую ты причинил мне, была не такой ужасной, как боль от потери тебя. Я хочу доставить тебе удовольствие... но это дается мне тяжело.
- Ты постоянно доставляешь мне удовольствие, - прошептал я. Когда она поймет это? ― Сколько же я могу тебе это повторять?
- Я никогда не знаю, о чем ты думаешь. Иногда ты такой замкнутый... как необитаемый остров... ты пугаешь меня. Поэтому я молчала... Я никогда не знаю, в каком настроении ты находишься... Оно за наносекунду перемещается с юга на север и назад. Это путает меня... И ты не хочешь, чтобы я прикасалась к тебе, когда я хочу этого, очень хочу... лишь только чтобы показать тебе, насколько сильно я люблю тебя.
Я воспарил. Она сказала это снова. Я открыл рот, смотря на нее, а она внезапно отстегнула свой ремень безопасности и забралась ко мне на колени, полностью застав меня врасплох. Она взяла мое лицо в свои ладони… Христос!
- Я люблю тебя, Кристиан. И ты готов все это дать мне... Это я являюсь той, кто не заслуживает тебя – мне просто очень жаль, что я не могу дать тебе все те вещи. Может быть со временем, я не знаю, но... Да, я согласна на твое предложение. Где мне расписаться? - она обвила руки вокруг моей шеи и обняла меня.
Я не мог поверить тому, что я слышал. Радость разрывала мою грудь… Она была согласна попробовать. Я вернул ее. Она снова моя.Я не заслуживал ее, но я вернул ее. Я обернул руки вокруг нее и крепко обнял, зарывшись носом в ее сладких, ароматных волосах, когда облегчение и несметное количество эмоций прошли через меня.
- Ох, Ана, - выдохнул я, обнимая ее, слишком ошеломленный, чтобы сказать что-то еще. Она прижималась ко мне в моих руках, ее голова покоилась на моем плече, в то время как в звуковой системе машины мягко играл Рахманинов. Я пробежался по ее словам еще раз... и не мог поверить, что она все еще любит меня - но на сей раз, я не боялся этих слов. Было бы страшно, если бы она не любила.Но касаться меня… Нет, она не прикоснется ко мне. Я должен заставить ее понять это. Управляй ее ожиданиями.Я нежно погладил ее спину.
- Прикосновения все еще являются для меня Hard Limit, Анастейша, - пробормотал я в ее волосы.
- Я знаю... хотела бы я понять почему... – ответила она мягко, щекоча своим дыханием мою шею.
Признаться ей? Зачем ей знать это дерьмо? Мое дерьмо? Возможно, я намекну ей об этом… дам ключ к разгадке.
- У меня было ужасное детство. По-моему, какой-то сутенер наркоманки... - Бил меня… Обжигал меня… Ломал меня…- Я что-то помню... - И чьи-нибудь прикосновения напоминают мне о нем.
Я задрожал, и она сжала руки вокруг моей шеи.
- Она била тебя? Твоя мать?
- Не помню... она не заботилась обо мне. Мне кажется, я был тем, кто за ней присматривал. Когда она, в конце концов, покончила жизнь самоубийством, прошло четыре дня, прежде чем кто-то заметил и нашел нас... Это я помню… - я закрыл глаза… и увидел нечеткие, смутные образы моей матери, резко упавшей на пол, и меня, свернувшимся около нее... и я не знал, были ли они из моих снов или из моих воспоминаний.
Анастейша вздохнула.
- Ну, этого достаточно... чтобы сойти с ума, - прошептала она.
- Пятьдесят раз, - пробормотал я.
Она поцеловала меня ласково, нежно, и волны эмоций обрушились на меня… Это было непостижимо. Я обнял ее крепче и поцеловал ее волосы. Она - мое утешение и комфорт. Откинувшись назад, я закрыл глаза, не говоря больше ничего, потому что мне нечего было больше сказать. Я слушал музыку, а когда она закончилась, я услышал ее мягкое, еле слышное дыхание. Она спала. Она была исчерпана.