— Сколько сейчас времени?
— Чуть больше пяти.
— Мне пора переодеваться и выходить.
— Как вы добираетесь?
— Обычно на автобусе.
— Могу подождать и подвезти вас.
— Не хочу обременять вас, Трэв.
Я ждал. Она быстро приняла душ и вышла из ванной в розовой блузе и белой юбке. Блуза тут же стала влажной и начала прилипать к ее телу. Я отвез Кэтти к Тиболту, потом вернулся назад к Бахья-Мар. Моя команда была уже на ногах. Лоис так хорошо выспалась, что даже припухли веки. Но зато, проснувшись, уже успела ознакомиться с моим камбузом, где блестело оборудование из нержавеющей стали, надеть красивое хлопчатобумажное платье, которое лишь чуть-чуть болталось на ней, достать из холодильника два внушительных куска мяса и положить их размораживаться. Теперь, похоже, сложившаяся ситуация беспокоила ее несколько больше. Она стеснялась и чувствовала, что может оказаться для меня обузой.
— Я буду готовить, убирать, ходить в прачечную и все такое. В общем, все, что ты захочешь, Трэв.
— Делай, что тебе по душе.
— Я не хочу быть балластом.
— Твоя работа — поправляться.
Я почувствовал, что не слишком тактичен.
У меня холостяцкие привычки, склонность к Строгому распорядку и рутине. Одно дело — юная экзальтированная гостья в течение нескольких дней. Другое — круиз в компании. Но дома, на собственном корабле, да еще все время — это жизнь в постоянном напряжении.
— Я могу платить за себя, — сказала она тихим голосом.
— Да ради Бога! — в ярости прорычал я.
Она юркнула в свою каюту и осторожно прикрыла дверь.
Через двадцать минут я наконец устыдился и отправился проведать ее. Лежа на большой кровати по диагонали, она крепко спала. Я налил себе рюмку и ходил с ней, пока не выпил все до капельки. Тогда плеснул себе еще раз, а потом пошел и разбудил ее.
— Если хочешь готовить — то пора.
— Конечно, Трэв.
— Не зажаривай слишком сильно.
— Да, дорогой.
— И не смей быть такой смиренной.
— Я попробую.
После того как мы пообедали и она вымыла камбуз, я привел ее в салон и спросил, чувствует ли она себя в силах отвечать на вопросы.
— Вопросы о чем?
— О Джуниоре Аллене.
Ее губы задергались, и она на секунду прикрыла глаза. Потом подняла веки и вздохнула:
— Спрашивай.
Но сначала я должен был ей кое-что рассказать. Я хотел, чтобы она понимала, почему я мучаю ее вопросами и что я хочу узнать. В городке до нее доходили слухи о Джуниоре Аллене и сестрах Бэрри. Я выложил ей все, что знал сам.
В какой-то момент вновь обретенное ею спокойствие стало рассеиваться как дым. Она посмотрела на меня, стоя против света, и проговорила:
— Когда он вернулся, у него было с собой много денег. Я ничего ему не давала. Значит, и катер, и все остальное он купил после того, как нашел что-то в том месте, где жил?
— Другого объяснения нет.
— Но что же это могло быть?
— Что-то такое, с чем ему пришлось ехать в Нью-Йорк, чтобы обратить это в деньги.
— Скажи, Трэвис, что тебе-то до этого?
Я попробовал ответить ей доброй улыбкой, но, судя по лицу ее, у меня это плохо получилось.
— Я хочу отобрать у него это что-то, — признался я севшим голосом.
— Я не понимаю.
— Ну, часть оставить себе, а часть отдать Кэтти.
— Она для тебя что-то значит?
— То же, что и ты.
Она обдумала мой ответ.
— Это… Это то, чем ты зарабатываешь себе на жизнь?
— Это — из серии тех дел, за которые я берусь, когда начинаю нуждаться в деньгах.
— Но… Он ведь такой опасный человек. И может быть, он уже все истратил. Но даже если и нет, каким образом ты собираешься что-то отнять у него? Мне кажется, не убив его, этого не сделать.
— Я расцениваю это как обычный деловой риск, Лоис.
Недавно появившийся на ее щеках румянец исчез, кровь отхлынула от нежного лица.
— Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Со мной ведь… ты был таким великодушным.
— И какая связь?
— Но, видишь ли…
— Вижу, что ты полная дура, Лоис. Ты прочла то, что было написано у меня на обложке. Ты отнесла меня к определенной категории людей. Если теперь я не подхожу под созданный в твоем воображении образ, не моя вина.
После долгой паузы она спросила:
— Но разве ты не растрачиваешь… попусту?
— Не растрачиваю — что?
— Себя! Разве ты не начинаешь понемногу деградировать? Прости, что я так говорю. Но это как в фильмах об Африке. Лев убивает, потом появляются хитрые шакалы, отхватывают по куску и убегают. Трэв, у тебя светлая голова, и ты так чувствуешь людей. И у тебя… У тебя дар нежности. И сострадания. Перед тобой же открыты все дороги!