Нет, конечно же, посадка не состоялась. Бомбардировщик подобрал шасси и на малой высоте благополучно ушёл на дружественный аэродром. Знатоки и, якобы, очевидцы рассказывали, что Серёга Ярило первым вышел из того самолета, заливаясь от смеха.
Были ещё рассказы о предотвращённых авиаугонах, самоубийственных вылетах в Афгане, мифических полетах в однозначно "странные" места - много баек ходило о Светлом летчике. Однако никто с уверенностью не мог похвалиться очень уж давним знакомством с ним, таким знакомством, чтобы "от колыбели и посейчас".
***
Голицын, странным образом моментально протрезвевший при появлении двойника Сварога, с унынием на челе слонялся по территории пансионата. Собутыльников в резиденции Светлых не находилось, праздник отмечать никто не хотел. Дозорные, неодобрительно хмурились, напоминали о том, что на календаре вообще-то понедельник, разгар трудового дня и разбегались по неотложным делам.
Лёха грустил, не знал, чем себя занять, бурчал под нос что-то по поводу невозможности развеяться на главном крымском курорте и ноющей тенью преследовал Гесера, стараясь выпросить разрешение "смотаться в Ялту на пару минут". В очередной раз выслушав подкреплённый аргументами отказ Голицын прихватил из бара бутылочку холодного пива и, заинтересовавшись шумом и суетой на стоянке пансионата, поплёлся посмотреть на то, что там случилось.
В центре стоянки взрыкивал двигателем и беспорядочно моргал фарами ничем не примечательный милицейский "бобик". Светлые маги, неожиданно сосредоточенные, редкой цепью рассыпались вокруг машины, внезапно начавшей сигналить. За рулем "бобика", намертво вцепившись в этот самый руль и испуганно вытаращив глаза, сидел сержант Петриченко, вольнонаёмный из людей. Молодой вихрастый и конопатый парнишка, с которым Лёха не далее как прошлым вечером дегустировал местный коньяк. Следов недавнего возлияния на лице милиционера не наблюдалось, зато присутствовали мертвенная бледность, обильный пот на лбу и неподдельный страх в глазах.
- Морзянкой, гад, фигачит! - уверенно заявил пожилой, мелкий, сухой, с лицом, сморщенным как старый урюк, дозорный. - Эй, кто морзянку понимает? Радисты есть?
- Есть, Данилыч! - уверенно отозвались откуда-то сбоку. - У-А-З... Э-Т-О... С-И-Л-А... Ш-А... У-Р-К-И... Д-А-Й... Д-О-Р-О-Г-У... Д-У-Р-А-К-У...П-Э-П-С-Ы... Н-Е... С-П-А-Т-Ь... П-Р-А-В-О-П-О-Р-Я-Д-О-К... О-П-А-С-Н-О-С-Т-Е... Щ-Э... Н-Э... В-М-Э-Р-Л-А... У-К-Р-А-И-Н-А...
- Мелкая, это ты чего-то с Ванькиным ментовозом сотворила? - отхлебнув пивка, поинтересовался Лёха у сестры. - Опять фокус с оживлением провернула?
Яська, виновато и растерянно притаившись за спиной Ольги, молча пожала плечами. Светлая обернулась к девочке, испуганно вцепившейся в руку новой подруги, Ульяны.
- Яся, ты знаешь, как... это... в нормальное состояние вернуть?
"Бобик" вдруг взревел мотором, выпустил из выхлопной трубы густой клуб дыма, резко рванул вперёд, затормозил. Пробуксовав на месте, сдал назад. Ваня Петриченко судорожно задёргал рычаг передач, внезапно бросил это дело и всем телом навалился на водительскую дверь.
- В-С-Е-М... Л-Е-Ж-А-Т-Ь... Н-А... П-О-Л... У-Р-К-И... Р-А-Б-О-Т-А-Е-Т... О-М-О-Н...- кряжистый мужик, нырнувший за чей-то потертый "Форд", продолжал переводить натужное гудение "бобика". - В-О-Р... Д-О-Л-Ж-Е-Н... С-И-Д-Е-Т-Ь... В... Т-Ю-Р-Ь-М-Е...
- У-у-у, понятно, - со скептической ухмылкой на лице протянул Лёха, - зря я Корейца дураком и занудой считал. Это чучело покруче будет!
- М-О-Я... М-И-Л-И-Ц-И-Я... М-Е-Н-Я... Б-Е-Р-Е-Ж-Ё-Т...
- Тёть Оль! - Яська кусала уголок губы, явно не зная, что делать и как реагировать. - Тёть Оль, я не хотела!
"Бобик" заглох, снова завелся, победно протрубил узнаваемый мотивчик "прорвемся, ответят опера!", резко сдал назад, хаотично мигая фарами.
- Иван, ручник! Тим, работаем! - рявкнула Тигрёнок, и метнулась к ожившей машине, оборачиваясь в прыжке.
Тимоха, укрывшийся за чьим-то холёным внедорожником, вывернул из символической ограды стоянки кирпич и, не целясь, запустил его в глаз-фару взбесившемуся "бобику". Кирпич, на излете окрасившись молочно-белым, впечатался туда, куда летел, а заодно неведомым образом почти полностью развалил радиаторную решётку. Тигрёнок, зарычав, взлетела на капот, одним мощным движением лапы сметя дёргавшиеся дворники.
- Не бейте его! - тут же истерически завизжала Яська, просочившись сквозь редкое оцепление. - Не бейте его! Он живой! Ему больно! Тима, не-е-ет!
"Бобик" забуксовав, окутался сизым дымом, взвизгнул клаксоном. Водительская дверь открылась, Ванька Петриченко свесился наружу, забыв отстегнуться, замахал руками, пытаясь высвободиться. В тот момент, когда Тимохин кирпичный "файербол" впечатался в фару, дверь захлопнулась. "Бобик" зарычал, пробибикал невнятную абракадабру, дёрнулся, скидывая с капота взъерошенную тигрицу. Яська, увернувшись от уходящей в боевую стойку Тигрёнка, бросилась наперерез машине.