Это моя секретная тетрадка. На первой странице дата:
14 сентября
Прошло три года и одиннадцать дней. Ниже сам список:
То, что для меня важнее всего
(и чего я уже не смогу делать в темноте).
Список пока небольшой – каких-то три страницы. На первой записано:
Считать звезды.
Светить из окна фонариком, желая спокойной ночи.
Ну вот. Очки снова запотели.
Бабушка жила в доме напротив. Теперь там живет противная парочка; ни он, ни она никогда со мной не здороваются. И еще они поменяли занавески. У бабушки висели кружевные, красивые.
У бабушки были такие же кудрявые волосы, как у папы и у меня, только совсем белые. Перед тем как лечь спать, она всегда светила мне фонариком. Мигнуть один раз значило «выгляни в окно», два – «доброй ночи», три – «и тебе». Но это было давно, когда я еще могла видеть себя в зеркале с девяти шагов.
Вторую страницу я никому не показываю, даже Оттимо Туркарету, потому что она очень, очень секретная. На третьей странице написано:
Играть с мальчиками в футбол.
Ходить по бордюру и думать, что если упадешь – утонешь в лаве и тебя съедят крокодилы.
Попадать бумажными шариками в урну.
Залезать на черешню в школьном дворе.
Я лазила на эту черешню раз сто, еще в начальной школе. Это моя черешня. Никто из школы не может забраться выше меня. В детстве я обнимала ее ствол и гладила кору. Черешня – мой друг. На ней я нашла своего Оттимо Туркарета. Он был такой же серо-рыжий, как сейчас, но испуганный и ужасно грязный. Такой маленький, что поместился в карман моего фартука, и только когда я вытащила его из кармана и опустила на стол, родители поняли, что я принесла котенка. Тогда его еще не звали Оттимо Туркарет, у него вообще не было имени, но скоро он привык к нам и стал ходить за мной по пятам, даже в школу провожает каждый день.
Однажды папа подарил мне свою любимую книжку – «Барон на дереве» – и мы стали ее читать. Так я познакомилась с Козимо, мальчиком немного старше меня, который жил в те времена, когда все носили парики. Его заставляли делать скучнейшие упражнения и есть жутко невкусную еду. Я познакомилась с таксой, у которой было два имени, и тогда мы решили: наш котенок – прямо вылитый Оттимо Туркарет. Правда, у него всего одна хозяйка, то есть я. А таксу из книжки про Козимо звали то Оттимо Массимо, то Туркарет, в зависимости от того, с кем он был – с Козимо или с Виолой.
Мне очень нравится Козимо. Особенно то, что он решил жить на дереве и больше с него не слезать – только так он мог быть свободным. Но я не такая храбрая. Однажды я попробовала построить домик из туалетной бумаги в ветвях черешни, но пошел дождь, и бумага размокла. Мне ужасно нравилось залезать наверх с журналом и читать комиксы, усевшись прямо на ветке. Тогда я еще хорошо видела.
С первого класса я каждый год хожу к врачу, и мне проверяют зрение и капают капли. От них сильно щиплет глаза. Доктора называют это «стандартной процедурой». Так что «особенные процедуры», про которые говорила мама, наверное, не такие. Огонек, который живет в моих глазах, скоро погаснет. Он гаснет все быстрей и быстрей. Врач-окулист, к которой мы с мамой ходили, все мне рассказала. Она не делала никаких открытий и никогда не была в Германии, зато у нее всегда есть для меня красивый карандаш с цветным ластиком. Она рассказала, что обычно огонек гаснет, когда человек стареет, но с некоторыми это случается раньше. Мой огонек погаснет очень скоро, я даже не успею вырасти.
И я останусь в полной темноте. Так она сказала.
Но мне не хочется об этом думать – я хочу, чтобы мне приснились дремучие леса и стрелы, как у Робин Гуда.
Я закрываю тетрадку и выключаю свет.