– А у вас нет ластика с каким-нибудь египетским богом? – спрашиваю я.
Мама, которая сидит рядом со мной, толкает меня локтем. Папа тоже приехал; поверх рабочей формы он надел красивый пиджак. У него сейчас перерыв на обед, но вместо обеда он побежал в больницу, потому что сегодня пришли результаты моих анализов.
Доктор Ольга говорит, что попробует найти карандаши с египетскими богами: вдруг кто-то из детей попросит такие же. Потом она становится очень серьезной.
– Ситуация очень непростая. Сетчатка Мафальды за последние месяцы стала намного тоньше, процесс идет очень быстро и почти достиг критической отметки. Желтое пятно…
– Это такое место в центре глаза, – вмешиваюсь я, чтобы родители лучше поняли, о чем речь. Мы недавно проходили строение глаза.
– Да-да. Как показало исследование, желтое пятно уже сильно истощено.
Я не очень понимаю, что она говорит. Думаю, что я могла бы вести себя лучше, пока меня обследовали. Я все время вертелась, а во время проверки на красные точки даже заснула.
Я открываю рот, чтобы рассказать, как все было, но доктор продолжает говорить с моими родителями. Она говорит так тихо, что мне приходится вытянуть шею и буквально смотреть ей в рот, чтобы расслышать хоть слово.
– Болезнь развивается слишком быстро, и это не оставляет нам шансов. В лучшем случае…
– Сколько осталось? – тихо-тихо спрашивает папа.
– В лучшем случае полгода.
Мама и папа оседают на стульях, словно проколотые шарики. Я же вытягиваюсь в направлении доктора и спрашиваю: «Месяцев шесть до чего?»
Она смотрит на меня сквозь тонкие линзы очков.
– Месяцев шесть до того, как ты перестанешь видеть, Мафальда.
– Значит, я правда останусь в темноте?
Доктор долго молчит.
– Мне очень жаль, – отвечает она наконец.
Стекла моих очков опять запотели. Некоторые новости лучше узнавать, когда рядом кот, которого можно обнять.
5. Дружить с лучшей подругой
Мы возвращаемся домой, и я вцепляюсь в Оттимо Туркарета, устраиваюсь на нем, как на подушке. Я научилась дремать и видеть сны, и для этого мне нужен кот. В прошлом году Андреа, мой двоюродный брат, познакомился с Равиной, и она научила меня медитировать, то есть как бы дремать и видеть приятные сны, даже если тебе грустно, если злишься или не хочешь спать.
Нужно сидеть тихо-тихо и представлять себя внутри своего тела. Сначала это не слишком приятно, но постепенно привыкаешь и уже потом, вместо того чтобы думать о крови, которая пульсирует в венах и голове, учишься вообще ни о чем не думать. Так, по крайней мере, было со мной.
Звуки, заполняющие дом, становятся неразличимыми и касаются моего лица, точно нежные волны или звон далекого колокола. В конце концов я засыпаю. И тогда мне снятся сны. Недавно мне приснился прекрасный сон: я забираюсь на черешню в школьном дворе высоко-высоко, почти до самой верхушки. И оттуда мне видна вся Италия и даже весь мир. Тогда я распахиваю руки, как крылья, и лечу, лечу. Я лечу над крышей школы, все выше и выше. И улетаю прочь. До самой Луны, до Полярной звезды, и мне видно другие звезды тоже, а потом мы с бабушкой играем в футбол, и она стоит на воротах.
Сейчас ко мне пришла Кьяра – поиграть, но не в футбол. Кьяру позвала мама, хотя лично я предпочла бы побыть одна.
Я потихоньку учусь читать книжки для слепых с такими выпуклыми точечками. Эстелла подарила мне милую, но довольно странную книгу. Называется «Маленький принц». Она заказала ее на «Амазоне».
С Кьярой мы дружны еще с детского сада, так что я не могу сейчас делать вид, что ее нет. На самом деле она уже давно к нам не приходила и давно не приглашала меня к себе. Последний раз мы виделись в июне, в ее день рождения, а потом мы обе уехали на каникулы. Приходится отложить мои занятия. Однако Кьяра замечает, что я кое-что спрятала, и спрашивает, чем я занималась. «Ничем», – отвечаю я.
Не знаю почему, но мне не хочется, чтобы она видела, как я учу алфавит для слепых. Мне неловко. Я предлагаю пойти в мою комнату и поиграть в ресторан, потому что Кьяре нравится готовить, и она всегда смотрит кулинарные шоу. Мы накрываем на стол, раскладываем пластмассовые тарелки и приборы. Я не могу найти пластиковые стаканчики, так что мы берем обычные и наливаем в них настоящую воду. Кьяра играет за повара и за официанта, а я изображаю клиента. Я притворяюсь, что внимательно разглядываю меню и выбираю самые экзотические блюда. Кьяра смеется и записывает их на ладони, коверкая каждое слово. За кухню у нас шкаф. Кьяра распахивает дверцы и кричит повару заказ, а потом залезает внутрь – то есть отправляется готовить.