- Перестань, - она обхватила его ладони своими и мягко сжала. На её лице улыбка выросла сама по себе. Каролин было сложно не улыбаться, не радоваться, не быть счастливой, когда с ней рядом был Эван. Он это знал. Ему это нравилось. Она ему нравилась.
Тонкая кожица на её губах разорвалась. Капля крови сочилась из свежей раны. Каролин невольно поморщилась, её губы жгло от боли. Это было не очень больно, скорее просто неожиданно. Её пальцы прикоснулись к губам. Кроваво-красный след остался на тонких пальцах. Она поднесла их и провела по губам парня. Оба замерли в этот момент. Она не понимала, что творит. Просто делала глупость и ожидала, что он сделает в ответ. В моменты, как этот, он позволял ей думать, словно процессом руководила она. И Каролин действительно наивно думала о том, что в этот момент видит настоящего Эвана, что она узнала его, что он был её и будет всегда принадлежать только ей.
Но он берет дело в свои руки, когда его губы касаются её. Эван совсем не жалеет её. То и дело покусывает кровоточащую губу. Ему нравится чувствовать, как в его закипающей крови, она поддает особенные специи в виде частички себя. Ему нравится чувствовать её. Хотя бы так. Ведь в остальном он не мог получить её. Голос лучшего друга вырывался из-под подсознания и не позволял сделать это. Он обещал ему. Он не причинит ей такого рода боль.
Эван точно никогда бы не позаботился о том, что у меня могло что-то болеть. Я помню свои синяки на коленках, разбитые губы и рассечённые брови. Я не помню, как эти отметины появлялись на моем теле. Я просто просыпалась с ними. Я была глупой, когда считала, что его поцелуи были моим болеутоляющим. На самом деле, каждый из них был как ожог. Я была сожжена дотла.
Я улыбаюсь Дину лишь из-за вежливости. На самом деле я даже не могу на него смотреть. Меня воротит от него. Мне одновременно неловко перед ним за то, что я не чувствую к нему ничего больше симпатии и что меня воротит от того, как он поступил. Я ведь просила его не делать этого. Мне плевать на девушку Эвана. Она сделала ему больно? Так ему и надо! Он сделал мне в тысячу раз больнее.
Оставшуюся дорогу я снова провожу в молчании. Я даже надела наушники, включив меланхоличную Лану дель Рей только бы не слышать голос ни того, ни другого. Сообщения от Эвана приходили один за другим. Он совсем не изменился. Ему всё также нравится издеваться надо мной, манипулировать, заставлять меня чувствовать себя особенной, чтобы потом унизить и сломать.
Я вытягиваю наушники из ушей, когда песни начались уже по третьему кругу, а сами уши уже ужасно болят. Розовый закат разлился по всему горизонту. Дорога не заканчивается. Она просто ведет прямо или же узкой змейкой заворачивает куда-то, открывая перед глазами новый вид. Я открыла окно со своей стороны. Воздух показался мне таким свежим, но в тоже время опьяняющим. Солнце тихо уходило за горизонт. Я посмотрела на Дина. Его усталые глаза смотрели прямо. Похоже, что он устал не только физически, он устал от меня. Я сама себя утомила.
Моя рука ложится на его колено. Он не смотрит на меня, но измученная улыбка появляется на его лице. Мне жаль его. Мои чувства немного утихли. Лишь маленький фитиль потушенной свечи всё ещё был горячим.
Новое уведомление на электронной почте. На этот раз открываю.
«Ты же его даже не любишь. Зачем ты даешь ему ложные надежды???»
Я вздыхаю. Без долгих раздумий пишу ответ:
«Тебе есть до этого дело? Ты ведь всё равно влюблен в другую».
Больше он не писал. Ему не было чем возразить. А я поняла, что в уголках глаз скапливается жидкость, от осознания того, что он ведь действительно влюблен в другую. Эван влюблен. Эван умеет любить. Эван умеет страдать. Только ко мне это не имеет никакого отношения.
Когда небо вовсе потемнело, мы остановились возле какого-то отеля. Мне уже было всё равно, где мы, где мы будем ночевать, и что вообще будет со мной завтра. Я просто устала.
Когда мы трое вышли из машины, я сразу же поежилась от холода, что неожиданно заставил мою кожу покрыться мурашками. На улице было непривычно холодно. Тяжелая капля упала мне прямо на лоб. Подняв голову вверх, я поняла, что надвигаются тучи. Ненавижу дождь. Ненавижу солнце. Ненавижу эту никчемную жизнь.
Отель было сложно различить от жилых домов, что стояли вплотную друг к другу. Деревянная табличка со слабой подсветкой гласила о том, что здесь можно переночевать. Мне было всё равно, где ночевать, только бы поскорее оказаться в постели, уснуть под стук дождя о стеклянные окна и проснуться завтра с осознанием того, что сегодняшний день мне всего лишь приснился.