Я не осмеливаюсь смотреть ему в лицо. Знаю, что стоит мне поднять глаза, и я превращусь в статую, что будет безмолвно стоять, глядя своему страху в глаза, не в силе отвести влюбленного взора от него.
- Каролин, ты должна перестать винить меня в смерти Криса. Мы были лучшими друзьями, - его голос звучит по-прежнему. Усыпанный чёрным бархатом, он ласкает мой слух. И я не могу ничего сделать с тем, что моё сердце выстукивает в такт каждый его выдох и вдох.
Я никогда прежде не слышала, как звучит из уст Эвана имя моего брата. Он редко говорил со мной о нем. Я могла жаловаться Эвану на запреты Криса и докучающие предостережения, но Эван лишь смеялся в ответ, а затем целовал меня и в следующую минуту переводил беседу на что-то несущественное. Я знала, что когда-то они дружили, мне рассказал об этом сам Крис, но подробности мне не были известны и по сей день. Хотя думаю, это уже и не так важно. Для Кристофера это уже точно не имеет значения.
- Она ведь тебя не любит, - из водоворота моих мыслей вырвалось облако слов. Я пожалела о сказанном уже в следующую секунду, когда его рука ещё больнее сжала моё запястье. Я провела взглядом по жилистой руке парня, мой взгляд остановился на ключицах, что были открыты через полупрозрачную серую футболку. Его почерком на них была написана фраза «Memento mori» - «Помни о смерти». Эта же фраза очернила белые листы ежедневника парня. Однажды я просто открыла его, когда Эвана не было поблизости. Мне было интересно прочитать его мысли, о которых я и догадки не имела. Кто же знал, что мысли этого парня крутились лишь вокруг этих двух слов.
- Каролин, прекрати. Ты говоришь это, потому что...
- Ты делаешь мне больно, - я говорю это громче, нежели следовало. Я знаю, что это должно сработать, потому что Эван боится, что кто-то сможет его в чем-то заподозрить. Хотя я не заметила никого, как только вышла, но мы стояли у самих окон. Он отпустил моё запястье. Моя рука повисла в воздухе на долю секунды, после чего я спрятала обе руки за спину.
- Ты любишь меня, - ещё громче и четче произносит парень. Из его губ эти слова звучат, как оскорбление, обвинение в самом тяжелом преступлении. Хотя эта любовь и без того полна греха.
- Ты отрицаешь правду, потому что боишься её, - разворачиваюсь на пятках и шагаю вниз по улице. Чувствую его холодный, полный ненависти взгляд на своей спине. Едва удается передвигать ноги. Желание обернуться и посмотреть на него так сильно, но я держу себя в руках. Я не должна этого делать.
- Ты совершенно ничего не знаешь! - его шаги довольно широкие, поэтому совсем скоро он догоняет меня, и мы идем нога в ногу. Я чувствую жар, что исходит от Эвана. Он буквально кипит, потому что в действительности знает, что я права. Только кому от этой правды лучше?
- Эван, ты ей не нужен, - продолжаю говорить с прежней убедительностью. Я знаю, что мои слова, словно меткие пули, попадают ему прямо в сердце. Но я такой же раненый зверь, как и он. Я знаю, что чувствует Эван. Знаю, каково ему слышать эту жестокую правду, что совершенно не соответствует тому самообману, которому он верит больше. Внутри него идет борьба, справиться с которой он не сможет никогда. Может, я и была его «болеутоляющим» на некоторое время, но теперь, когда я сама убита, вряд ли я смогу ему чем-то помочь.
Луна не выглядывает из-за больших туч. Звезды поблекли, их совершенно нигде не видно. Похоже, сегодня не сбудется ни одно желание. Большие дома откидывают жуткие тени, что растут под штучным светом уличных фонарей. Я вдыхаю свежий воздух всё глубже и глубже, но он застревает где-то на половине пути, так и не обмыв мои легкие дозой кислорода. Чувствую, как меня тошнит. Голова кружится. Когда мы доходим до конца улицы, я останавливаюсь. Пальцами вывожу круги в области висков. Глаза закрыты. Когда это прекратится?
Он хватает меня за плечи, разворачивая к себе. Я открываю глаза, но его лицо расплывается. Мне сложно сосредоточиться. Его губы шевелятся, он что-то пытается мне доказать. Я даже не слышу его. Слова рассеиваются где-то в воздухе, не доносясь до моего слуха.