на нижней губе, кажется, мне неуместным на его и без того красивом лице. Но стоит мне ещё раз заглянуть в эти глаза, как я вижу перед собой другого человека. - У меня были проблемы с матерью. Она никогда не верила в меня. Я думал, что это её уловки, чтобы вернуть меня. Я правда не знал, что всё настолько серьезно. Наверное, если бы я остался, то она бы не умерла и... - Но зато ты не добился бы всего этого, - я ласково улыбаюсь. Вскидываю руки в воздухе, обводя взглядом просторные апартаменты, что больше, чем весь мой дом, пожалуй. - Я приехал на следующий день после похорон. Никто не знал о моем приезде. Я... попрощался с ней. Больше ничего не держит меня в Амстердаме, да и в Нидерландах в общем. - Держит! - громко возразила я. - Вообще-то тебя ищет нотариус. Твоя мать оставила тебе дом и деньги, - я начала врать. Знаю, что нотариус ищет именно меня, по словам Агнесс. Но ещё как только миссис Фэллер умерла, я говорила с этим мужчиной. Он рассказал мне, что мне завещалась самая малая доля имущества. Всё остальное переходит Питеру - единственному наследнику женщины. Но по условиям договора, если Питер в течение трех лет не подпишет нужные бумаги, то всё это добро перейдет мне. Время на исходе. Но нужно ли мне всё это добро? Как минимум, я не заслужила этого. - Мне это не нужно. Ты была с ней в последние минуты, и всё это должно по праву принадлежать тебе, - заговорил парень. Я даже не верила собственным ушам. Питер, которого в последнее время бесило во мне практически всё, сейчас передает мне всё имущество своей матери. - В последние секунды своей жизни она звала тебя. В любом случае, всё это... - я снова обвела апартаменты глазами, - Это всё может быть временным. А дом... Твой дом всегда будет именно там, в нашем Амстердаме. Я не зря назвала Амстердам нашим. Это город, где мы думали, что любили друг друга и убеждали себя в том, что были счастливы. Здесь мы лечили друг друга. И это всё-таки наш дом. Где бы мы не останавливались, дом - место, куда хочется вернуться. Кровь зовет к истокам. - Я нашел себя здесь. Я не собираюсь возвращаться, - Питер хотел поставить точку в нашей дискуссии этими словами, но я всё ещё была убеждена в обратном. Это слова ещё не до конца сформировавшейся личности, которая вроде как знает, чем хочет быть, но ещё не знает наверняка, к чему это приведет. - Ладно, - ответила я. Мне всё равно. Я знаю, что будет впереди, поэтому спорить сейчас бессмысленно. Спорить Питеру стоит с самим собой. А я не могу опомниться от того, что после всего того, что сделал для меня Дин, я просто... Отпустила его. При этом сказала, что-то примерно в роде «меня не волнуют твои чувства». Кто бы знал, что мне хватит всего-то пара дней, чтобы самой почувствовать что-то. Пусть мои чувства не крепки, пусть я и не могу закричать пока что во всё горло «люблю», но внутри моей груди есть что-то сильное, горящее и теперь медленно тлеющее. - Ты сегодня такая красивая, - Питер меняет резко тему. Он поднимается на ноги, берет меня за руки, заставляя встать вместе с ним. Его влажная ладонь сжимает несмело мою, он проворачивает меня в воздухе, рассматривая меня со всех сторон. Я невольно улыбаюсь, но лишь краешками губ. Смешит меня парадокс - Питер не хотел брать меня за руку, когда мои ладошки были потными, а сейчас его собственные руки вспотели от волнения. - Золушка спешила на бал, но на полпути решила вернуться перебирать зерна своего прошлого, - усмехнулась я. - На бал? Я-то думал, это ты для меня так нарядилась, - парень строит обиженную гримасу, выпячивая нижнюю губу вперед. Точно как ребенок. И скорее, это меня и отталкивает от него. Несерьезность и некая игривость в каждом движение - единственное сходство в Эване и Питере. Я заботилась, как об одном, так и об другом. Они тоже заботились обо мне в каком-то плане, но мои чувства... О них не заботился никто, словно их и вовсе не было. Никто не брал ответственности за разбитое сердце, сожжённые в пепел чувства и потраченное в чёрную дыру время, когда я ночи напролет выплакивала горькие слезы по тому, чего оплакивать и не стоило. - Значит, тебя должен ждать Прекрасный Принц? - мы снова сели на кровать, теперь находясь друг возле друга. Я положила голову на плечо парня. Ещё никогда не чувствовала, чтобы она была такой тяжелой. Всё мои беспокойные мысли собрались в одну большую кучу, которая с каждой секундой только росла и готова была взорваться. Ещё немного и через уши будет вытекать серая жидкость. - Боюсь, злобная сестра уже овладела его сердцем, - вспоминаю о письме Даниель, и мне становится до жути стыдно. Злая сестра - я, а она лишь Золушка, которая, может, в сотни раз больше любит того же Принца. Не важно, что с детства она была окружена достатком и вниманием, и что Принц вроде бы изначально предназначался ей. Этот вечер должен принадлежать ей, потому что свой час славы я удачно упустила. - Каролин, ты же знаешь, что заслуживаешь счастья? - Питер резко спохватился с места, а моя голова упала на теплое место рядом со мной. Мне даже лень было подниматься. Или скорее мне было настолько грустно, что у меня не было сил, чтобы это сделать. - Питер, ты знаешь меня лучше всех. И после всего того, что я тебе рассказала о себе, ты должен был понять, что я точно не заслуживаю ничего хорошего в этой жизни, - уныло произношу я. Всё тело будто наливается свинцом. Конечности отказывают. А в голову ударяет жар. - Ты не можешь сожалеть о случившемся до конца жизни. Думаю, ты пережила уже достаточно, чтобы мир остался должным перед тобой. Собирайся, мы едем, - Питер исчезает в другой комнате, а когда возвращается, я замечаю его в другой футболке и кожаной куртке, ещё с большим бардаком на голове. - Просто признайся, что ты хочешь от меня избавиться, - я сделала попытку пошутить, но некому было оценить мой юмор. - Я могу тебя даже подождать, в случае чего. - Ого! Даже подождать! - сарказм льется рекой, и я не могу остановиться. Когда появляется рана, она гноится, выделяя эту жуткую белую жидкость, которая к тому же скверно пахнет. - Поднимай свой тощий зад, - Питер хватает меня за руку и тянет на себя. Нехотя поднимаюсь с места. Босые пятки утопают в ворсистом белом ковре, что заставляет меня вспомнить о туфлях, которые сейчас совсем не к месту. Простите, дорогие, но я спешу, а на восемнадцатисантиметровых шпильках я навряд ли смогу двигаться быстро (у меня же нет Дина, что будет поддерживать меня за руку в случае чего). - Ты можешь занять мне свою обувь? У меня с этим трудности, - я приподняла подол платья, чтобы показать свои босые ноги, а затем взглядом указала на туфли, что лежали у самих дверей. Переобувшись в кеды, я словно от сердца оторвала, оставила туфли в номере. Вернусь я сюда или нет, но Питер пообещал мне найти путь вернуть их обратно. Платье было узким, да и к тому же кружевным. Я старалась быть предельно аккуратной, когда мы через кухню отеля выходили на улицу. Будучи занятыми работой, никто даже и не заметил нас. А парень с фиолетовыми волосами, что вначале не весьма радужно общался со мной, теперь помогал нам уйти из отеля без посторонних глаз. - Ладно, ты знаешь, куда нужно ехать? - спросил Питер, разместившись на переднем сиденье такси. Я же сидела сзади. Чувствую себя преступницей, что бежит от длинных рук правосудия. Кровь в жилах бурлит, но я стараюсь подавить в себе этот внезапный порыв к бунтарству. - Свадьба Брауна. В газетах должны писать об этом, - я судорожно пыталась вспомнить место, о котором мне говорил Дин. Всё, что мне помнилось, это то, что это окраина города, буквально, в нескольких километрах отсюда. Долгой памятью Бог меня не наградил (разве что только помнить я в состояние только что-то плохое). Не прошло много времени, когда Питер просто вбил в поисковик ключевые слова, произнесенные мной. Поэтому спустя, наверное, минуты две или три, мы уже мчались через весь город. Через открытое окно дул холодный вечерний ветер. В голове моей ветер был сильнее. Солнце медленно садилось за горизонт. Красный цвет резал глаза. Я чувствовала себя действительно какой-то принцессой, что с замиранием сердца ждет полночи, когда её жизнь либо изменится навсегда, либо не изменится ни черта. В общем-то пока что больше шансов остаться ни с чем. Боже мой, зачем я отпустила его? Нагрубила, сказала, что он мне не нужен. Только за это Крис бы меня не простил. Дин бы ему точно понравился, как старший брат, он не мог желать для меня лучшего молодого человека. А вместо этого я выбираю лишь то, чего, может быть, сама себе желаю. - Приехали, - усталым голосом говорит таксист. На дорогу мы потратили где-то около часа, что показалось мне вечностью. Не дожидаясь Питера, я выскочила из автомобиля. Большой забор распростерся вдоль большой территории. Из-за него выглядывала лишь огромная белая вилла, что сверкала огнями на фоне полутемного неба. Вот это и есть пропуск в красивую жизнь. Или же, скорее, не это ли и есть та самая красивая жизнь? Из-за кустов выглядывают объективы фотоаппаратов. Чёрт, здесь должно быть всё серьезно. Фотографы то и делают, что ждут момента, чтобы словить удачный кадр. Чувствую их прицел на себе. Хотя, так как моё лицо им незнакомо, я вряд ли заинтересую их. У больших кованых ворот стоят три охранника. Они выше меня где-то на голову, а то и на две. Их накачанные мышцы выпирают из-за натянутой ткани чёрных строгих костюмов. Скорее всего, допинг. Америка - страна всего искусственного (просто цитирую своего отца, заядлого