Глава 22
Спускаюсь вниз к мосту. Странное это чувство - никуда не спешить, но до чего же приятное. Просто идешь по знакомой дороге не спеша, спрятав руки в карманы теплой куртки, и живешь. За вечной спешкой я, кажется, и не замечала жизни. А после моего возвращения домой время проходило мимо меня, ловко проскальзывало сквозь пальцы. И вот теперь всё будто остановилось. Жутко страшно смотреть в глаза будущему, но я чувствую себя счастливой в преддверии грядущих перемен. Ещё несколько недель, и я начну свою жизнь в совершенно чужом мне городе, с совершенно чужими людьми. Но надежда и вера в хорошее сохраняют в моём сердце тальк тепла, что бережно согревает всё моё тело. Перехожу Синий мост, не останавливаясь. Туристов сейчас нет - не сезон. Мелкая морось не привлекает и местных жителей. Они сидят в своих домах, спрятавшись от декабрьского холода и мрака. Посреди моста стоит лишь два велосипеда. Они даже не привязана. Пара людей, скорее всего уже женатых, стояли, облокотившись об перила и вели о чем-то разговор. Они не были похожи на туристов, хотя бы потому, что велосипеды их не были с пометкой MacBike’s, что пестрят красным цветом, сообщая что-то на подобие «Осторожно, турист!». На подходе к маминому любимому антикварному магазину я останавливаюсь возле витрины. Через запотевшее окно я едва могу рассмотреть, всё ли там на месте, а если быть точнее, не купил ли кто-нибудь ту антикварную ванную, которую мама присмотрела на днях. Так как отец всё ещё заставляет нас экономить на всем из-за купленного полгода назад автомобиля, всё, что маме остается делать, это только мечтать. Понравившейся ей прошлый раз стол кто-то успел купить. Она была ужасно расстроена. Хорошенько присмотревшись, мне удалось увидеть ту самую ванную. Про себя улыбнувшись, я не могла скрыть той радости, что переполняла меня изнутри. Конверт с деньгами, что был у меня в кармане, буквально горел в руках, просясь на волю. Деньги миссис Фэллер пришлись как нельзя кстати. Сжав конверт ещё сильнее в ладони, я не медля зашла в антикварный магазин. Людей внутри было ровным счетом столько же, сколько и наружи. Колокольчики, что зазвонили с моих приходом, разбудили уснувшего в старом полосатом кресле продавца - мистера Кридена, пожилого мужчину с девичьей памятью на лица, но стопроцентной на цены. Он подхватился с места и сразу же подошел ко мне, предложив свою помощь. И вот он всё же не узнал меня, хотя мы с мамой здесь были уже не один раз. Мою мать Криден узнавал, едва ли она успевала войти в двери, а моё лицо не запоминалось ему как ни крути. Но меня это вовсе не расстраивало, наоборот, я даже рада быть в какой-то мере незамеченной. Без лишних церемоний я указала на позолоченную глубокую ванную на львиных лапках, импровизованную под восемнадцатый век. Вообще лет этой ванной было не больше, чем моей матери, но так как ей нравилось всё старое, усыпанное пылью, словно сахарной пудрой пирог, с ржавчиной в некоторых местах, эта ванная была как раз тем, что нужно. Причудливый кран и те же львиные ножки действительно прибавляли этой развалине немного роскоши и шика. Может, если бы не потертая на одной из ручек позолота, это можно было действительно принять за антиквариат восемнадцатого или девятнадцатого века. Но мой скептический взгляд не мог обойти эту незначительную деталь стороной. Я истратила все деньги, что у меня были, на эту чёртову старую ванную, но тем не менее, я не чувствовала, будто потеряла что-то важное. Всё, что я могла потерять, я уже потеряла. После этого я решила пойти ещё немного прогуляться. Погода была никудышной, но это мне только на руку. Людей на улице очень мало, поэтому я даже чувствую некую свободу. Пусть это чувство мнимое и к тому же временное, но я мечтаю насладиться им сполна, пока ещё могу. В Нью-Йорке при любой погоде людей много и всё куда-то спешат. В родном Амстердаме мне даже теплее, несмотря на всё уловки погоды. Но моя мечта побыть наедине с собой, с мыслями, в конце концов, с опустевшим внезапно городом, разбивается в дребезги, когда при выходе из магазина я сталкиваюсь с Агнесс. Её тяжелое дыхание свидетельствовало о том, что девушка запыхалась, пока бежала сюда. Хотя, зачем она вообще бежала? - Я так и знала, что ты здесь, - она щелкнула пальцами у меня перед носом. Я же взяла её за рукав пальто и потянула подальше от дверей. Вот мы оказались на мосту. Пара где-то испарилась в сизом тумане, и мы с Агнесс заняли их место. - Ты уже подписала все бумаги? - первым делом спросила девушка. Неужели она искала меня лишь для того, чтобы спросить это? - Да. Теперь дом миссис Фэллер принадлежит Питеру. Всё так, как должно быть, - я слабо улыбнулась. Не знаю, что у меня вызывает улыбку - некая свобода от обязанностей прошлого или осознание того, что я сделала всё не так, как хотелось бы Питеру. Кажется, миссис Фэллер машет мне рукой с небес, благословляя на то, чтобы я таки начала жить без чувств вины и сожаления, что так долго преследовали меня. - Я только что была в лавке у Джелла. Он был таким добрым ко мне. Битых пятнадцать минут просил меня, чтобы я пошла к нему на работу, - хихикнула Агнесс. Её непосредственность всегда нравилась мне. Спрашивала одно, думала совершенно о другом. Когда-то найдется человек, что заставит её думать и говорить только об одном. И надеюсь, это будет не кто-то типа Лоренса. - Он едва отпустил меня. Когда я сказала ему, что увольняюсь, он едва ли не пришел в бешенство, - я решила следовать за мыслями Агнесс. И к чёрту, что они хаотично летают в её голове, вылетая из маленького рта короткими фразами. Я её понимаю. Всегда понимала. Как и она меня. - Ты оставила телефон в булочной, прежде чем уйти. И тебе звонил Джелл. Я подняла трубку и... - Агнесс замялась, будто должна была сказать что-то очень важное, но не решалась. Я напрягла слух, стараясь не упустить ни одной детали. Я посмотрела на девушку, которая нервно кусала нижнюю губу. - В общем, на адрес лавки пришло это письмо, - она достала из кармана пальто сложенный вдвое конверт. Я буквально выхватила его из её маленьких рук. Агнесс не возражала. Хотя он был закрыт, но, кажется, ей уже было известно, от кого оно. Заметив на нем обратный адрес - Нью-Йорк, и мне было не сложно понять, кто адресат. Сердце моё застучало, будто впервые. Оно словно проснулось от зимней спячки и погрузилось в весну. До весны было далеко, но письмо было у меня в руках, и я чувствовала, как горит бумага под моими холодными пальцами. Немедля, я разорвала конверт и вынула из него сложенную вчетверо бумагу. Аккуратно, словно это было нечто больше, нежели кусок мёртвого дерева. Так мог сделать только Дин. Я не слышала от Дина и слова после случившегося. Вернувшись домой, я то и дело следила за новостями в области экономики, гуглила его имя и искала ответы на вопросы, которые были до того нелепы, что самой становилось смешно. Новостей о Дине было мало, зато я узнала немало (ненужной) информации об его отце. Моё воображение часто рисовало отвратительные картины. Он и она - вместе. Живут в том домике, где на каждом углу, на каждом свободном участке стены висит её портрет. Пьют каждое утро чай с мелиссой. Он целует её бегло в губы, прежде чем уйти на работу. А она с большим животом, где растет их общий ребенок, выходит на прогулку с собакой, которую они завели совсем недавно. И каждый вечер перед сном они говорят о девчонке, что не смогла разобраться в себе и смеются над ней. Вместе. «Здравствуй, Каролин. Так неловко писать тебе после упущенного в пустую времени. Не знаю, вспомнишь ли ты о старом зануде. (всё ещё надеюсь, что в руках у тебя сейчас чашечка с чаем, а не банка с газировкой) Я начинаю это письмо уже в тысячный раз, отчего чувствую себя идиотом. Словно мне семнадцать, и я не знаю, как пригласить девушку на выпускной. Честное слово, чувствую себя неимоверно глупым. Но глупее я был, когда позволил тебе уйти. Идиот. Письмо - это должно быть старомодно, но думаю, если бы это был кто-то другой, тебя бы это, может быть, и удивило. Не знаю, почему, но мне легче сейчас выводить ручкой на бумаге свои мысли вместо того, чтобы набирать на клавиатуре эти чертовы буквы. В этом письме часть меня, и я хочу, чтобы ты это знала. На самом деле я не хотел, чтобы всё было ещё хуже, нежели было. Я хотел сделать только лучше, но, видимо, чего-то тебе не хватило. Я ведь не просто так решил тебе помогать, Каролин. По правде говоря, сначала ты меня жутко бесила, несмотря на свою милейшую внешность. Я считал тебя такой себе занозой. Чтобы мне не было так скучно, я злил тебя, потому что... Может, потому, что мне самому не хватало чего-то острого. Ещё одна глупость. Запиши её на мой счет. Но когда я прочитал тот блог на Тумблере... Или быть точнее, тогда я прочитал лишь последнюю твою запись. Ты назвала себя убийцей. Я не считал тебя таковой с самого начала. Думаю, твой брат тоже не думал бы так, если бы был жив. Мне очень жаль. Жизнь, которую ты выбрала для себя, вовсе не та, которой ты заслуживаешь в действительности. Ты хороший человек. Тебе не стоит винить себя за одну оплошность. Люди есть люди. Ошибки - неотъемлемая часть жизненного пути. Не стоит наказывать себя за то, что ты тоже человек. Я договорился о твоей встрече